Отправлено: 17.12.07 21:28. Заголовок: "Забытое 2: Исполнитель желаний" [Завершено]

Жанр: AU, боевик, драма
Рейтинг: R
Статус: в процессе
Действующие лица: будущий «Миллениум» и немного «Хеллсинга»
От меня: Свежие «воспоминания»… Зарекался я о больших проектах, ну да ладно. Второе «возвращение памяти», которое коснется истории уже после "Рассвета", новые альтернативные подробности тайного противостояния людей и не-мертвых. В отличие от предыдущей части будет больше истории и больше войны. Как мне кажется, Макс Мантана станет окончательным протагонистом во второй части; прокачанные ОСы наблюдаться не будут, хотя кое-где они все же пожужжат.

 Отправлено: 17.12.07 21:29. Заголовок: I. Маленькие фигурк..

I.

Маленькие фигурки людей, пригнувшись, бежали вперед, падали, чтобы встать и бежать дальше, или чтобы уже никогда не подняться. Кажущиеся безобидными на таком расстоянии, черные точки в задымленном небе резво преследовали друг друга. Столбы земли, поднятые взрывами, огненные струи трассирующих пуль, пламя, охватывающее и жадно поглощающее технику и маленькие суматошные фигурки.
В окулярах мощного полевого бинокля все это выглядело так занятно, так забавно…
- Пятый взвод – вперед!
Полуразрушенный бункер по-прежнему служил одной из точек немецкого командования в этой области. Пыльные солдаты, почти сливающиеся с нагромождением мешков с песком и мотками колючей проволоки, вжимающиеся в стенки неглубоких окопов и льнущие к защитным укреплениям, молчали, тревожно вглядываясь вперед. Слева потрескивала помехами мощная радиостанция; солдат в наушниках быстро и монотонно передавал данные, глаза радиста не выражали ничего – он полностью перешел на слух. Стоящий чуть впереди Крига молодой адъютант из штаба СС терпеливо ожидал указаний. Где-то впереди унтерштурмфюррер Пейпер, действия которого и должен был проконтролировать Криг.
«Это бессмысленно и не интересно».
Майор, чтобы компенсировать малый рост, взобрался на небольшой ящик из под боеприпасов, с упоением вглядываясь через мощный бинокль в разворачивающееся
впереди сражение. Изредка он косился на стоящего рядом Доктора, боязливо вздрагивающего при близких взрывах. Вид этого человека вызывал воспоминания о событиях за последние годы.
Поражение… Доктор был единственным, кто не терял присутствие духа. Криг с удовольствием общался и вел переписку с этим человеком: оптимизм ученого оказался заразным. Майор все это время ждал чуда, которым станет реализация проекта «Дева». Эта новая задумка Доктора, к которой тот пришел после сопоставления старых и новых данных, казалась гениальной, и именно «Дева» должна была вытащить отряд «Вервольф» вперед, возродить «Последний Батальон» и остановить это безумное отступление, вернуть все на круги своя, но…
Чуда не произошло. Новая игрушка Доктора оказалась слишком сложной для создания, и на этот процесс ушло слишком много времени. Ученый не скрывал своего разочарования – он не однократно признавался Кригу в том, что слишком долго возился со старыми работами, связанными с Himmelslicht. Слишком поздно: без этого вампира исследования почти сразу зашли в тупик, и Доктор и его люди потратили огромное количество времени и проделали огромную работу, перенастраивая и изменяя принцип создания упырей. Многочисленные препараты, их дозы, методы, мутационные периоды, фазы, прогнозы – все это пришлось делать заново.
«Доктор вытащил наш проект практически в одиночку».
Макс не сердился на этого человека, и не имел к нему никаких претензий. В конце концов, ведь теперь все закончено. Вот уже два месяца, как группа «Вервольф» научилась медленно, но все-таки создавать искусственных вампиров. Процесс очень трудоемок, но уже отлажен. «Последний Батальон» все еще существует, но не функционирует... и вряд ли начнет это делать в ближайшее время.
Наверное, с гибелью Himmelslicht нарушилось то хрупкое и невидимое равновесие сил, определяющих судьбу всего мира. Макс был почти уверен в этом. Если бы вампир, служащий Вермахту, был бы жив до сих пор?.. Если бы он уцелел в том сражении, разве бы они сейчас были бы в таком отчаянном положении?
«Наша Империя обратилась в прах».
Силы, раздавившие отборные войска Германии под Сталинградом, уверенно повернули на Запад. И смятение, которое теперь чувствовали все, было понятно и Майору Кригу: ведь он так до конца и не понимал, где, в какой миг преломилась незримая преграда противостояния…
И что теперь? Командование «Батальона» уже издало негласный приказ, преступный приказ для лжецов и предателей – все работы по созданию Нежити свернуть в течение двух недель. Начать переброску сил, техники, оборудования и секретных документов по воздуху и морю в Южную Америку…
«Поздно, поздно… Упыри – тупиковая ветвь, и мы не сумели понять этого сразу, потратив драгоценное время и ресурсы. Слишком поздно. Теперь «Последний Батальон» будет предназначен не для этой войны…»
Сжавшийся Доктор не смотрел вперед, туда, где сейчас сшиблись лбами армии враждующих сторон. Его, как и Крига, так же мучили вопросы, на которых нет ответа.
«Хеллсинг», вампир Алукард и этот Уолтер. Несколько месяцев назад… Они почти уничтожили нас».
Главная база группы «Вервольф», располагавшаяся в Польше, была уничтожена. Впрочем, это ни имело никакого значения: Доктору удалось спасти большую часть документов, и теперь в «Хеллсинге» уверены в том, что с врагом покончено. Нежить была упокоена, а всю остальную работу должны были выполнить люди…
Стрекот в небе перерос в короткую канонаду взрывов, заставившую вздрогнуть Доктора и отвлечься от мрачных мыслей.
- Ох ты… Смотри-ка, сбили… - с интересом прокомментировал Криг, и Док с неподдельным ужасом уставился на разворачивающийся в небе шлейф жирного черного дыма; в воздухе начал нарастать натянутый рев поврежденного двигателя, раздражая слух и приковывая к месту, вызывая тошноту своим монотонным воем.
- О-о!.. – с волнением и нарастающим страхом протянул Доктор, тыча дрожащим пальцем вверх, - ээ!…
Кажется, окружающие не только никак не отреагировали на Доктора, но и не замечали кажущуюся реальной угрозу. Тем не менее почти все сжались; радист, пригнувшись, едва не спрятался за своей рацией, и даже невозмутимый адъютант втянул голову в плечи. Только Криг не пошевелился, и даже не отнял бинокля от глаз, когда пылающий «мессершмитт» с гигантским дымным хвостом, с завыванием пронесся едва ли не над самой позицией укрепления.
- Рано или поздно такое случается, герр Доктор, - как ни в чем не бывало говорил Макс. Обращение к Доктору безнадежно утонуло в раскатистом грохоте взрыва падения самолета.
- Хотите взглянуть?..
- Нет, спасибо, - сквозь зубы пробормотал Доктор, пытаясь унять тик левого глаза. Ему была чужда вся эта обстановка; единственное, что ему сейчас хотелось – это убраться отсюда.
- Где же сейчас наша фролейн, а, Доктор? – не отрываясь от бинокля, спросил Макс.
-Должно быть, Ван Винкль сейчас где-то в Атлантике. День назад, перед отбытием нашей группы, она открыто заявила мне, что ей не нравиться вся эта затея с переброской наших сил в Южную Америку.
- Мда. Конечно, - отозвался Майор, словно бы погруженный в свои мысли.
- Не понимаю суть ваших действий, герр Майор, - негромко проговорил Доктор, чтобы никто из посторонних лиц не слышал его, - ведь это же… Странно. Разве нет? Вы сами смотрите на поле боя и видите нашего врага.
Макс оторвался от бинокля и перевел взгляд на Доктора.
- Продолжайте.
- Ну… Вы отправили наш единственный взвод и Рип Ван Винкль к спасению… Быть может… - Доктор стушевался. Стратегия была для него тайной за семью печатями, что уж и говорить про грандиозные, но кажущиеся такими бессмысленными планы Майора.
- То есть, герр Доктор, вы предлагаете бросить взвод наших вампиров и Винкль в бой? Конечно же, они остановят врага. И что же будет дальше, Доктор? Скажите мне…
Доктор молчал, опустив голову, словно бы позабыв о так пугающей его стихии – войне, и уже не в силах поднять взгляд на Майора.
- «Хеллсинг», Доктор, - Макс благодушно улыбнулся и вновь поднял бинокль, - только и всего. Если «Последний батальон» даст знать о себе сейчас, они снова натравят на нас Алукарда и на этот раз все будет кончено...
- Что же теперь делать, герр Майор? В чем заключается Ваш план?..
- Воздух!.. – истошный вопль неизвестного утонул в реве винта самолета, выскочившего прямо над позициями немцев из густого облака. Никто не услышал, как заработали автоматические пушки – все вокруг скрыли влажные хлопки и удары, с которыми находили живую плоть. По укреплению словно бы пронесся воинственный невидимка, сметающий все и всех, что ему встретиться по пути, разбивая укрепления, вышибая пыль, отсекая конечности и разбрызгивая кровь, и ошеломленный до глубины души Доктор успел увидеть стремительно мелькнувшее светло-зеленое брюхо самолета с раскинутыми крыльями и красными звездами, выходящего из смертоносного пике...
Док пришел в себя, сидя на полу. Тишина, которая до этого царила над укреплениями, теперь сменилась воплями и стонами раненных и умирающих. Мелко вздрагивающее тело адъютанта Крига, с залитой кровью формой, лежало совсем рядом с Доктором; у разбитой вдребезги радиостанции, сшибленный с ящика радист сучил ногами, держась за горло обеими руками и надрывно и страшно хрипел, ворочаясь в растущей луже крови.
- Мой план, - проговорил Макс, спускаясь с ящика, на котором стоял и отпуская бинокль.
Потерявший дар речи Доктор с неимоверным трудом взял себя в руки, поднявшись на предательски дрожащие ноги, и ловя себя на мысли, что с большим бы удовольствием остался на бетонном полу, где не так опасно.
- Мы исчезнем, герр Доктор, - проговорил Майор, - на какое-то время. Но потом обязательно вернемся.
Доктор не знал, что страшнее, предательское небо и наступающие русские, или же этот спокойный и уверенный тон Макса. Он с потрясением смотрел на Майора, вникая в суть его слов; даже прочертивший за спиной Крига небо дымным следом очередной сбитый истребитель не сумел привлечь внимание ученого.
Макс поднял свою фуражку, сбитую воздушной волной, и стряхнул со своего плаща чужую кровь, равнодушно перешагивая через тело адъютанта. Его негромкий голос перекрывал грохот сражения и отчаянные крики людей:
- Наше командование, и этот штандартенфюрер… Все те, кто посвящен в тайну создания искусственной нежити и стоят выше нас – они ничего не значат. Война еще не окончена, Доктор. О нет, это совсем не так…
- Герр майор!.. Герр майор!
Из всеобщего хаоса вынырнул связист с полевой рацией, от пыли и извести больше походящий на приведение.
- Пейпер докладывает! Русские прорвали оборону и взвод Пейпера будет уничтожен в ближайшие несколько минут, унтерштурмфюррер… - сбившийся солдат с хрипом втянул в легкие воздух прежде, чем выпалить, - срочно запрашивает подкрепление!
- Возвращаемся, - спокойно отозвался Майор, отворачиваясь от поля боя, - здесь нам больше делать нечего. Что же касается Вас, мой добрый Доктор… Скоро Вы узнаете все подробности, связанные с «Батальоном».
«Мы исчезнем на какое-то время, но обязательно вернемся. Быть может», подумал Доктор, семенящий за Кригом и опасливо оборачивающийся назад, «быть может, эти слова Майора станут нашим девизом на ближайшее время?..»



В тишине звучно чиркнула спичка, и вспыхнувшее пламя осветило открытое лицо человека, судорожно стискивающего в напряженных губах сигарету. Он со вкусом раскурил эту продукцию дорогой английской марки, с удовольствием пустив дым вверх, следя, как бледно-сизые клубы собираются у потолка в причудливые густые завитушки.
Библиотека особняка Хеллсингов была наполнена сигаретным дымом и сильным запахом виски. Даже в солнечные дни, когда все еще было свежо и сыро, и окна были открыты, эти запахи не желали исчезать. Винить здесь было некого – почти полгода назад «Хеллсинг» одержал победу, но уже сейчас торжество Артура по этому поводу больше напоминало порядком затянувшийся праздник, перешедший из времяпровождения в нечто непотребное, тоскливое напоминание о серьезном противостоянии, так и оставшемся за надежным укрытием от посторонних глаз.
- Итак, - Артур отвернулся от окна, - это «Хеллсинг».
«Он пьян».
Айлендз, сидящий на диване, с досадой разглядывал главу организации «Хеллсинг». Черный костюм был помят, галстук топорщился вперед… Вид у Артура был неважный, как если бы он беспробудно пьянствовал несколько дней. Айлендз, закинувший ногу на ногу, подумал, что наверное, это не так уж и далеко от истины. После успеха Уолтера и Алукарда руководитель секретной организации сильно изменился. У Айлендза уже не было сил и желания делать ему замечания и повышать голос каждый раз, когда Артур проявлял себя не с лучшей стороны.
- «Хеллсинг», - хрипло проговорил Артур, повышая голос и делая шаг вперед, - «Хеллсинг»!..
Его голос и внешность, широко открытые глаза и прилизанные назад непослушные волосы и придавали главе организации несколько диковатый вид. Айлендз подумал, что Артур сейчас и сам сильно смахивает на объект охоты протестантских рыцарей. Сэр Хеллсинг умолк, словно бы прочитав мысли своего собеседника, широко осклабился, попыхивая сигаретой и небрежно отбрасывая спичку в сторону пепельницы. Айлендз внимательно проследил за ее полетом и успешным попаданием в цель.
- Сдается мне, что ты проиграл наш спор.
- Вероятно… - раздраженно отозвался Айлендз, поправляя на носу очки, - Я не уверен.
- Все еще цепляешься за надежду отыграться? – Артур отвернулся к книжному шкафу, - Или тебе было бы просто приятно знать, что эти ублюдки все еще существуют?..
- Да что у тебя в голове творится? - моментально вспыхнул Айлендз.
- Ладно, ладно, - тихо посмеиваясь, проговорил сэр Хеллсинг, - ну, что там со статистикой? Только быстро.
- Ты знаешь ее лучше меня.
- Но все же, сделай одолжение.
Все еще красный от возмущения, как рак, Айлендз открыл тонкую папку с грифонами на обложке.
- Статистика за период с марта 1941 по декабрь того же года. Агенты организации «Хеллсинг» впервые передают в штаб информацию о возможном использовании противником Нежити на поле боя. Начало разработки плана по вычислению и ликвидации не-мертвых…
- Хорошо, - проговорил Артур, - Дальше.
- Период с июня 1942 по сентябрь того же года, - продолжил Айлендз, - агенты подтверждают наличие у врага Нежити, используемой в качестве оружия на восточном фронте. Разработка и реализация плана «Серебро»: северным путем конвоем PQ-17 в Сталинград доставлен Алукард. В ходе выполнения операции вычислен и уничтожен вампир, находящийся на службе нацистской Германии…
- О да, - громко проговорил сэр Хеллсинг, не оборачиваясь и поднимая руку с вытянутым к потолку указательным пальцем, - и это было блестяще!.. Алукард дал нам знать о нашем враге…
- Что?
- Кровь, Айлендз. Всего лишь кровь…
- Не пойму, о чем ты бормочешь… Не пробовал пить поменьше?...
- Тише!.. Мы победили, и я могу пить, сколько влезет. Алукард уничтожил этого Himmelslicht. Его кровь дала Алукарду знать о происходящем в тылу. И нам тоже.
- Этого нет в отчетах, - дрожащим голосом заявил Айлендз, - и никогда не будет…
- Дальше…
- Сентябрь 1944 года. Шинигами и Алукард уничтожают…
- Ну, это я знаю… «Последний Батальон»… Сукины дети, хех! Неудачники…
- К сегодняшнему моменту ситуация на фронтах стабильна. После уничтожения базы в Польше и вспомогательных лабораторий в Европе, до сегодняшнего дня не обнаружено никакой активности Нежити.
Артур обернулся с открытой книгой в руке, на его лице сияла торжествующая ухмылка.
- Кретины! - провозгласил он, - дальше!..
- Агенты сообщают, что за последние шесть месяцев на обоих фронтах не обнаружено ни одного живого упыря…
- Ну же, черт побери… что там с общими цифрами? Сколько их?
- По окончательным подсчетам нашего аналитического отдела, за всю войну организация «Хеллсинг» на территории Европы уничтожила девятьсот двадцать восемь не-мертвых.
Артур, словно бы уже и растеряв все свое торжество, задумчиво разглядывал люстру, глубоко затягиваясь сигаретой. При виде этой картины Айлендз затрясся от злости и негодования.
«Как он умудряется руководить такой организацией с таким подходом к делу?..»
- Чертова прорва трупов, - подвел итог глава «Хеллсинга», выпуская дым через ноздри и опуская взгляд на Айлендза. Тот с досадой отвел глаза.
- Ты напрасно злишься, - хрипло сказал Артур, - На самом деле я ожидал худшего. Я было полагал, что наши новые знакомые из «Последнего Батальона» еще дадут о себе знать, - Артур злорадно усмехнулся, стискивая зубы, - подумать только!.. Не прошло и месяца после разрушения их основной базы в Польше, как они притихли… Или Алукард и Уолтер уничтожили их всех, или же… - Хеллсинг умолк, чтобы подхватить со столика стакан с виски.
- Сомнительно, что дворецкий и вампир управились так чисто, - заметил Айлендз.
- Ну конечно! Вне всяких сомнений, ты так думаешь. Иначе ты бы не поддержал это пари, которое сам считаешь дурацким. Конечно же, руководству этого безумного проекта удалось скрыться.
- Не боишься, что «Последний Батальон» что-нибудь приготовил для сюрприза, под занавес?..
- Статистика говорит сама за себя, - перебил Артур, беспечно пожимая плечами, расплескивая виски и стряхивая пепел на ковер, - если у них и остался козырь в рукаве, то они уже упустили момент, чтобы использовать его. Русские уже на подступах к Берлину и скоро они возьмут Адольфа за задницу. Уже слишком поздно что либо предпринимать, нацистам пришел конец. Как видишь, «Последний Батальон» проиграл, так и не вступив в игру, Боже, храни разведку Британии, - Артур покачал головой, вынимая сигарету изо рта и широко ухмыляясь, - как я и говорил, кретины и неудачники. Аминь.
«Неужели все так просто?», думал Айлендз, глядя, как Артур опустошает очередной стакан, «это и вправду завершение всех этих хитросплетений?..»



Алый цветок умирает в чужой руке, безжалостно сорвавшей его. Тучи сгущаются над самым сердцем Германии, которое с каждым мгновением бьется все тише и тише, и огонь, задуваемый ветром, несущим в себе запах пожаров и разложения, гаснет, чтобы исчезнуть навсегда.
Она проснулась и этой ночью, испытывая страх от того, что увидела. В темноте ее широко раскрытые, но ничего не видящие глаза были полны животного ужаса, а руки судорожно стиснули простыню. В эту войну ее вещие сны стали ее же проклятием.
Они идут, идут, с каждым часом, с каждой минутой становясь все ближе и ближе. Черная живая волна приближается, готовая захлестнуть и раздавить все, что покажется на ее пути. Настоящее живое цунами; их даже не десятки и не сотни тысяч – миллионы. Это словно одна бесконечная ночь, которая падет на Германию и Берлин, и солнце уже никогда не коснется лучами этой земли.
Она видела это черное шевеление, надвигающееся, словно волны прибоя; бесчисленные плечи и головы чужих людей; видела и кромку этой волны, слепящую бесчисленными жалами трехгранных штыков и горящие глаза, наполненные злобой и ненавистью; иноземную брань и проклятия, обращенную к ней. Прийти, осквернить, изуродовать, изнасиловать, убить, уничтожить, втоптать в землю и в горячий пепел, предать забвению. Они слепы и глухи, и уже не знают, что такое жалость. Ведь они проделали такой долгий путь, чтобы утолить свою жажду мести, которая для них будет называться справедливостью.
Зорин, сидящая на кровати и потрясенно смотрящая в темноту, судорожно глотала ртом воздух. Только прижав дрожащую руку к груди она почувствовала, как бешено колотится сердце. Обжигающие капли холодного тяжелого пота медленно катились по ее обнаженному телу.
«Ведь мы шли к ним, чтобы совершить то же самое».
Все стало совсем не так… или же на круги своя? Быть может, самому небу угодно, чтобы теперь Германия сполна искупила свою вину, лишь одним способом: испытать на себе, каково это, когда родную землю топят в крови ее же народа?..
Ее взгляд, быстро скачущий по очертаниям предметов в темной комнате, останавливается на армейском ремне. В темноте не видно пряжки, но Зорин и так знает, что там изображено и что написано: «Gott mit uns»
«Бог уже давно не с нами».
С тех самых пор, когда люди променяли крест церкви на другое, более изощренное распятие – черное на белом фоне. Теперь же небесный Отец в один миг обернулся чудовищем, пьющим кровь и поглощающим души. Поднимите глаза полные боли и возденьте руки к черному небу! Молитесь только ему! Зовите на помощь! – но теперь он благоволит врагам Фаттерленда.
Умереть в бою – ее давняя мечта. С тех самых пор, когда все начало рушится, когда их торжественное шествие вперед превратилось в почти непрерывное бегство назад. Иного выбора у нее нет и не будет. Плен – для слабаков. Зорин уже давно внушила себе - а в свое время ей внушила пропаганда нацистов – что плен у коммунистов хуже смерти в несколько раз. Те, кто переживет эту войну и останется жив, проведет остаток жизни в полной темноте. Сейчас, смерть на поле боя за родину это самое лучшее, что она могла желать себе… и другим.
- Что? Снова?.. – сонно спросил просыпающийся мужчина за ее спиной.
- Ты веришь в бога? – срывающимся хриплым голосом спросила Блиц, закрывая глаза.
- Чего?..
- Ответь.
- Ну… Конечно, - он глубоко и шумно вздохнул, - что тебе снилось?
- Нет смысла рассказывать, - Зорин сглотнула, чувствуя, что ее начинает разбирать озноб, - ты скоро сам все увидишь.
- Правда?
Она обернулась, глядя на Гюнтера, вальяжно растянувшегося на кровати. В сумраке она видела лишь очертания его лица и фигуры, и она знала, что он не ухмыляется, нагло и самодовольно. Его серьезность и спокойствие все эти годы были лишь крепкой поддержкой для Блиц, и она со смятением ждала того момента, когда он исчезнет: просто и незатейливо, как и остальные, попавшие в этот безжалостный водоворот событий.
- Забудь про бога.
Гюнтер промолчал.
- Кажется, счет перешел на дни…
- Тебе страшно?
- Да… - неуверенно произнесла Зорин, переводя взгляд на комнату, - мы скоро все умрем и никакой бог нам не поможет…
- По крайней мере, я собираюсь умереть героем, - тихо произнес Гюнтер после короткой паузы. Скрипнула кровать и Блиц ощутила, как ее талию обвивают его сильные руки.
- Не бойся. Ведь я всегда буду рядом.
И Зорин пообещала себе, что страх и ненависть отступят. Близость залечит эти раны, хотя бы на какое-то время, но в глубине души она будет помнить, как сгущаются тучи, как алый цветок жизни умирает в чужой руке, сердце Германии бьется все тише, огонь угасает, чтобы превратиться в теплую золу и мертвый пепел.

 Отправлено: 18.12.07 10:47. Заголовок: Спасибо. Вот... по м..

Спасибо. Вот... по мне, здесь будет неуместно что-то вроде "Браво" или "Супер". Единственное уместное слово - Огромное Спасибо. Это прекрасно. До глубины души и сознания. Я и впрямь не ошибся, решив прочитать фанфик несмотря на нехватку времени.
Особенно зацепила последняя часть. Пробрала. Я безумно рад, что "зарок о больших проектах" не осуществился, спасибо еще раз. Искренне верю в продолжение - скоро или нет, не важно.

Три момента:

цитата:

стремительно мелькнувший светло-зеленое брюхо самолета

Вижу что опечатка, просто отметить.

цитата:

Сэр Хеллсинг умолк, словно бы прочитав мысли своего и широко осклабился,

своего... кого?

цитата:

люди променяли крест церкви на другое, более изощренное и распятие – черное на белом фоне.

Союз "и" - то ли он здесь случайно, то ли чего-то не хватает.

 Отправлено: 18.12.07 11:28. Заголовок: Просто превосходно. ..

Просто превосходно. И никак иначе
Пожалуй, вам стоит подумать о больших проектах не только в фанфикшене.

 Отправлено: 18.12.07 12:17. Заголовок: Опечатки исправить -..

Опечатки исправить - и Сокровищница
Хотя впечатление, как всегда, смешанное...

 Отправлено: 20.12.07 18:46. Заголовок: Спасибо Все косяки у..

Спасибо
Все косяки упокоены

 Отправлено: 20.12.07 19:41. Заголовок: Вааааай.... Какой ст..

Вааааай.... Какой стиль.... Какая идея... Всё прекрасно!

 Отправлено: 28.12.07 00:11. Заголовок: Хорошие фики на воен..

Хорошие фики на военную тематику моя слабость. Они встречаются довольно редко, поэтому чрезвычайно приятно среди завалов романсов и ангстов найти такую жемчужину. Атмосферно, динамично, захватывающе. Вердикт: Сокровищница.

 Отправлено: 28.12.07 00:20. Заголовок: Сочтем ранее высказа..

Сочтем ранее высказанное мнение Lucius-C за рекомендацию и перенесем таки в Сокровищницу.

 Отправлено: 13.02.08 21:44. Заголовок: II. 18 апреля 1945...

II.

18 апреля 1945.
Берлин

Эта новость и предложение Доктора казались грандиозными.
Конверт с письмом, доставленные этим утром Майору, не произвели на него никакого впечатления. И теперь, Макс, сидящий в кресле перед большим зеркалом, в заполненном тишиной комнате, задавался вопросом: «почему»?
Каждое помещение, будь то жилище или место работы, несет в себе запахи того, кто находился в этой комнате раньше. В этом помещении одного из командных пунктов СС Криг не ощущал ничего, кроме едкого запаха пыли, пробивающийся сквозь легкий запах дешевого одеколона штурмшарфюрера Кельвейса.
В тишине, прерываемой лишь гулкими, раскатистыми ударами далеких взрывов, тихо щелкали ножницы. Штурмшарфюрер спокойно и невозмутимо выполнял свои обязанности, под зорким присмотром Капитана, стоящего у дверей. Когда вражеские снаряды тяжело бухали в землю, и ударные волны сотрясали даже здание, где они сейчас находились, офицер терпеливо ждал, когда утихнет вибрация, пощелкивая лезвиями, как заправский брадобрей.
Криг безмятежно улыбался, и от приятных ощущений проступающей свежести отвлекали лишь скверные мысли о скором поражении.
Дело было плохо. Совсем плохо. Макс, как и другие офицеры «Последнего Батальона» СС, прекрасно понимал, что ситуация безнадежна. Последний доклад, ушедший в бункер Гитлера, остался без ответа; этого было достаточно, чтобы тихо и спокойно прекратить связь с главнокомандующим. Макс, стараясь не шевелиться, чтобы не мешать, скосил взгляд от зеркала перед собой на портрет фюрера, висящий на стене справа – и Майору почудилось, что некогда кажущийся мудрым взгляд, полный понимания и уверенности, теперь выражает бесконечную вселенскую тоску и ужас. Криг поспешно отвел взгляд. Похоже, предпринимать попыток достучаться до глубин самого главного германского укрепления больше не имело никакого смысла.
Штандартенфюрер, командир «Последнего Батальона» и его помощники торопили Крига с отправкой основной части документов и оборудования, необходимого для создания искусственных вампиров. Примерно треть материалов и примерно половина не-людей «Батальона» уже была за границей – и уже оттуда, тайно, небольшими группами, они переправлялись через море.
«Мы ничего бы не добились сейчас без Ватикана».
Кельвейс отложил ножницы, пройдясь по волосам Крига расческой в последний раз, развязывая простыню и бодрым рывком сдергивая ее с Майора; Макс же в этот момент думал о том, что трудно будет себе представить, что начнется, если единственная на данный момент база «Последнего Батальона» будет уничтожена.
«А ведь это может произойти в любой момент».
Удачно попавшая бомба достаточной мощности поставит точку в титанических трудах Доктора, в жизни самого ученого и его коллег. Криг уже всерьез подумывал над перспективами развития подобного рода событий, но к своему смятению, не находил подходящих решений, кроме разве что последовать примеру некоторых офицеров, которые уже ощутили всем сердцем скорый конец Рейха. Многие из них запирались в своих кабинетах, и ворвавшаяся на звук выстрела охрана уже ничего не могла поделать.
«Нужно решать проблему с переброской наших сил как можно скорее».
Майор поднялся на ноги, одергивая мундир, так и не поворачиваясь к вытянувшемуся по струнке Кельвейсу.
- Благодарю.
- Пожалуйста, герр Майор, - спокойно отозвался штурмшарфюрер, почтительно склоняя голову.
- Спасибо за Вашу работу, герр Кельвейс, - произнес Криг, разглядывая себя в зеркале, - боюсь, сегодняшняя наша встреча была последней.
Он обернулся к уже немолодому офицеру, долгое время выполнявшего и роль парикмахера. Исполнительный офицер, вежливый, точный, аккуратный. Такие нужны всегда и везде…
«Ложь, конечно. Уже завтра этот человек уже будет знать о том, что в этом мире существует Нежить, и те, кто ее создает».
- Передавайте привет фрау Марте, - кивнув «на прощание», Макс направился к выходу.
Капитан, с молчаливой любезностью вышколенного дворецкого подав Майору плащ, пригнувшись, чтобы не задеть головой притолку, шагнул вперед, выходя из помещения первым.
- В «Тысячелетие», - не поворачивая головы к Капитану, шагающему слева и чуть впереди, проговорил Макс, выходя на улицу и недовольно щурясь на мертвый серый свет нового дня. По Берлину прогуливался мерзкий, прохладный ветерок, и Монтана поспешил запахнуть свой плащ, думая о том, что погода в это утро соответствует тому, что царит в умах людей, не покинувших этот город…
Некогда роскошный черный BMW, стоящий перед подъездом, с ослепительно блестящей решеткой радиатора и колпаками переживал не самые лучшие дни. За год работы блеску поубавилось, за то прибавились несколько царапин и даже следы от осколков. Прохаживающийся рядом с машиной караульный козырнул офицерам, забирающимся в машину – Капитан, как и всегда, был за рулем.
Глядя за окно на проплывающие мимо мрачные улицы опустевшего Берлина, Макс вспомнил о нечто важном…
«Письмо от Доктора».
Над этим следовало подумать. Прямо сейчас.
Криг понимал, что время на исходе. Важные решения в жизни нужно принимать именно в такие минуты. Он молчал, и на его круглом лице, повернутом к окну, застыло напряженное выражение, полное тревоги.
Автомобиль, бережно ведомый Капитаном, миновал несколько постов, объезжая свежие воронки от разорвавшихся бомб, завалы разрушенных зданий, сделал несколько порядочных кругов в объезд перекрытых улиц, прежде, чем добраться до южных окраин города. Здесь авто нырнуло в широкий прямоугольный зев ангара, направляясь внутрь секретного, тщательно охраняемого объекта, последнего, по мнению Монтаны, что осталось ценного во всей Германии…
Доктор ждал Крига в его кабинете. Глядя на сухощавую, долговязую фигуру Доктора, Макс усмехнулся: по-прежнему не унывает.
«Быть может, просто оттого, что он слишком занят работой, и ему не известно, как скоро здесь будут русские».
- Добрый день, герр Доктор, как дела?
- Превосходно, - со вкусом произнеся это слово, и даже покачав головой в подтверждение того, что дела идут действительно превосходно, и широко ухмыляясь, проговорил Док.
Капитан прикрыл дверь, и Макс молча кивнул ему на одно из кресел у стены, у самой двери. Сам Майор, сбрасывая с плеч плащ, медленно обошел Доктора чтобы устроится за своим столом.
«Настоящее рабочее место».
Мысль о том, что в ближайшие дни все это придется оставить, навевала грусть. Уже следовало мириться с мыслью о том, что база «Тысячелетие» скоро канет в небытие. Макс медленно обвел взглядом свой кабинет, приглядываясь к каждой детали, к каждой мелочи…
Большой книжный шкаф, пара кресел, одно из которых теперь занимал Капитан, неловко поджав длинные ноги, рабочий стол с удобным глубоким креслом, с высокой спинкой и подголовником. Стены терялись в сумраке, и небольшая люстра, висящая под потолком, питаемая мощным автономным генератором, освещала лишь центр помещения…
Все это будет уничтожено. Никто и никогда не узнает, что здесь когда-то что-то было.
- Я получил Ваше письмо, Доктор, - негромко проговорил Макс, глядя на ученого через сияющие на неярком свету линзы очков.
Доктор улыбнулся еще шире, делая шаг к столу и кладя на него перед Майором небольшую прямоугольную коробочку.
- Это… один из них?
- Да, герр Майор, - с довольным видом проговорил Доктор, делая шаг назад и сцепляя длинные тонкие пальцы перед собой.
- Это наше спасение. Взгляните на это чудо.
Макс тяжело сглотнул, не шевелясь; его взгляд был прикован к прямоугольному предмету, лежащему перед ним. Исподлобья взглянув на Капитана, Макс увидел, что и Вервольф внимательно следит за ним, глядя поверх поднятого воротника своего плаща.
- Взгляните же, герр Майор, - в голосе Доктора прозвучала прежняя настойчивость, с легкими нотами недоумения.
«Нет смысла больше ждать и тянуть. Мое время пришло».
Криг пошевелился, протягивая руки к крошечной коробочке, бережно и неторопливо открывая крышку. Блеснувший на свету лампы стальной предмет скользнул мертвым бликом по линзам очков Майора.
«Вот оно, лекарство от смерти».
Внутри, в крошечной выемке точно под свои размеры, лежал отливающий серо-стальным цветом плоский предмет, размером с почтовую марку, причудливо увитый черными тонкими отростками. Макс криво усмехнулся, рассматривая эту вещицу; мысли его все еще были полны тревоги.
В тусклом свете лампы, сейчас чип, дарующий бессмертие, походил на фантастический мертвый цветок.



Глухая коробка бункера, вход в который зиял черным прямоугольным провалом в нескольких десятках метров от плаца, стала их убежищем за последние два дня. Завтра все изменится, но пока день не кончился, и пока не заколет в покрасневших от сигаретного дыма и переутомления глазах, и пока не придет вечно недовольный и вечно орущий Чистюля, это не имеет никакого значения. Собравшиеся за расставленными под открытым небом столами мужчины обсуждали последние новости, ели, читали, и курили, курили, курили… Блиц подумала, что для полноты картины не хватает лишь стука бутылок, но это не сегодня. Да и вообще, похоже, больше никогда.
Здесь их было десять - ровно половина от того, что осталось от первого взвода гренадерского полка. Гюнтер, Меркер, Дельвиц, Клаус-Каннибал, Линдер, Вейрхольм, Венглеус… Ни одного рядового – все эти люди уже имеют звания, а некоторые и награды, заслуженные в бою. До сих пор продержались только самые опытные, новобранцы последней мобилизации и влившиеся в дивизию другие остатки полков и взводов других подразделений и других родов войск, оказавшиеся не столь удачливыми и обстрелянными, уже погибли. Зорин знала, как никто другой, что на жестокой войне молодые бойцы быстро набираются опыта, но это спасает не всегда. Участь обер-лейтенанта Тетерманна доказывает это.
Сегодня не было этих дурацких подковырок, сальных шуточек и обидных словечек в адрес своих вечных оппонентов – никто больше не злословил по поводу второго взвода «неудачников». Думая об этом, Блиц невольно подмечала, что кажущееся привычным соперничество с солдатами из соседнего подразделения, граничащее с враждой, теперь стало пророческим. Обер-лейтенанту Тетерманну, его офицерам и солдатам вчера действительно не повезло. Попавший под гаубичный обстрел, взвод Тетерманна в полном составе исчез за несколько секунд, и то, что осталось от пятидесяти человек, сгодилось лишь в одну братскую могилу. Теперь соперники мертвы – и бойцы из взвода Блиц делают вид, что ничего не случилось.
«А ведь завтра наш черед, идиоты».
Турникет негромко поскрипывал, и шершавая поверхность перекладины приятно жгла руки при каждом рывке наверх. Зорин, чувствуя, как вздуваются под грубой тканью мешковатой формы мышцы рук и спины, прислушивалась к разговору Меркера и Дельвица, изредка поглядывая на двоих, благо оба сидели как раз перед ней. Гефрайтер Меркер, держа подмышкой уже осатаневшую от сигаретного дыма и шума пятнистую кошку, презрительно щурясь и ухмыляясь, слушал Дельвица.
- По-моему у тебя слишком туповатый подход к окружающему, дружок. И это пора исправить. Посмотри на часы…
- Чего?
- На часы, чучело!.. По-твоему, самая классная вещь, правда? Все четко и слажено, прекрасный механизм, и как только что-то случается, что-то ломается, все идет кувырком. Ты привык, что окружающий мир выглядит так? А теперь смотри сюда, тупица, - Дельвиц поднялся со своего места и, запустив руки в карманы камуфляжа, охотно вывалил их содержимое на стол перед Меркером. Блиц смогла опознать лишь монеты, жетоны, смятые купюры, леденцы от кашля, мятую и затисканную солдатскую книжку.
- Смотри – вот настоящий мир. Одни вещи имеют какой-то смысл, как другие – абсолютно никакого. Что-то имеет объяснение, а что-то – нет, - Дельвиц обвел задумчивым взглядом собственный «карманный» хлам, - хаос. Бардак. Полная задница, полнейшая.
Меркер не спеша выпустил из рук кошку, прежде чем, самодовольно ухмыляясь, врезать ладонью по столу, громко заявив:
- Ты – самая глупая свинья, которую я когда-либо видел!
Эта фраза послужила словно бы сигналом к атаке для всех остальных. Окружающие, с удовольствием слушающие Меркера и Дельвица, оживленно загалдели – большинство все же придерживалось мнения гефрайтера.
Зорин с досадой разжала пальцы и легко спрыгнула с турникета, уперев руки в бедра и обводя взглядом шумную компанию, которая словно бы разом позабыла, кто здесь старший.
«Какие ничтожества!.. Как вы не понимаете, завтра вы исчезните…»
- Ох, нет, опять эта философская чушь!..
- Докажи!! Докажи-докажи-докажи!..
- Я просто сам не свой от этого идиотизма, – едко, но тихо процедил сидящий за столом прямо перед Зорин санитетс-обер-зольдат Линдер, презрительно улыбаясь, рассматривая шумящую банду военных через ярко поблескивающие линзы очков поверх дымящейся сигареты.
- Пиши книгу, балда, пока есть время!..
- Да заткнитесь вы, два идиота!
- Думы о жизни? Философия?! Дайте, дайте мне посмотреть на этого голубого!..
- Кретин, завтра ты пойдешь на пристрелку в тир к Иванам, - свирепо выдохнул обер-гренадер Каннибал, комкая в громадном кулаке пачку из под сигарет, - как ты смеешь молоть тут всякую чушь, так тебя, разэдак…
- Тише, - голос обер-лейтенанта услышали все, хотя Блиц не особо напрягалась перекричать гомонящих мужчин.
Солдаты разом умолкли. Несколько пар глаз безразлично уставились на Блиц, и лишь после короткой паузы над столами вновь повис приглушенный гомон голосов и хриплый смех. Зорин еще раз обвела пристальным взглядом лица своих подчиненных. Никто не смотрел в ее сторону, кроме Гюнтера и Каннибала, взгляд которого всегда источал ничем неукротимую ненависть ко всему живому вообще.
Зорин с усмешкой уставилась на Гюнтера, сидящего за столом смотрящего на Блиц с неприкрытым хамским удовольствием, граничащим с вожделением.
Блиц спокойно перешагнула через скамью напротив Гюнтера, думая о том, что это единственный человек, который не вызывает у нее отвращения из этой компании. Хотя, наверное, вообще – не вызывает отвращения среди остальных людей.
- В чем дело, обер-фельдфебель? – сухо поинтересовалась она, усаживаясь рядом с Линдером, который курил с брезгливым выражением на лице, и под столом заезжая мыском ботинка по ноге Гюнтера..
- Мм, не могу знать… обер-лейтенант Блиц, - проговорил Гюнтер, не прекращая ухмыляться.
Сидящий слева от Гюнтера Вейльхольм, кивнув на Венглеуса, склонившегося над черным томиком библии, и, подняв полусогнутую руку с вилкой, на которой был нацеплен кружок колбасы, завыл на пасторский манер, перекрывая общий гомон:
- И создал бог землю, чтобы заселить ее от края до края Иванами и огромными динозаврами, и ясное небо для английских торпедоносных хреновин, и глубокое темное море для американских горшков и калош. И да положит нам бог под елку на Рождество запасной магазин, и ленту презервативов, и парочку брецелей к пиву, аллилуйя, братья! аллилуйя! Отныне - и во веки веков. Аминь!
- Закройся, чтоб тебя! – под смех других солдат, ревет красный как рак Венглеус.
- Складно поешь, голубок, - злобно ворчит Каннибал, сверля напарника недобрым взглядом.
- Надеюсь, из панцерфауста ты стреляешь все же лучше, чем мелешь языком, - заметил Гюнтер, косясь на Вейльхольма.
- Не извольте сомневаться обер-фельдфебель, только покажите мне их…
Блиц неуверенно комкала в руках пилотку, с неудовольствием прислушиваясь к новой перебранке. Она не сразу уловила на себе новый, совершенно иной взгляд Гюнтера.
- Выглядишь не очень… - тихо произнес он, так, чтобы его слова слышала лишь только Зорин. На губах обер-фельдфебеля застыла мягкая улыбка, в глазах светилась неподдельная грусть.
- Обер-лейтенант Блиц! К гауптману Крюгеру!
Зорин, поднимаясь из-за стола, ухмыльнулась и быстрым движением легонько шлепнула сложенной пилоткой по щеке Гюнтеру:
- Посмотрим, как будешь выглядеть сегодня ты.
Фраза Зорин вызвала новую волну нездорового ажиотажа среди солдат, и галдеж поднялся пуще прежнего.
«Куча безмозглых обормотов», с усталой злостью и досадой думала она, быстро шагая к выходу из помещения, на ходу застегивая ворот кителя и надевая пилотку. Идти далеко не пришлось - Крюгер ждал ее сразу за входом в бункер, в темном и сыром коридоре, уводящим в недра кажущегося неприступным укрепления.
Многие офицеры ненавидели гауптмана Крюгера за его высокопарный и тон чопорные манеры, а обычные солдаты за глаза подшучивали над ним, дразнили и презирали за его внешность и чрезмерную чистоплотность и превышающую все нормы аккуратность. Лишь со временем работающие с гауптманом люди замечали, что Чистюля, в общем-то, отличный человек и офицер… хоть и порядочный зануда. Увы, но именно первое впечатление о человеке является самым ярким и запоминающимся - это и становилось бичом Крюгера. Блиц прослужила под его начальством больше года, но до сих пор не смогла понять, какие чувства у нее вызывает этот человек. Пожалуй, Чистюля был достоин уважения.
- Герр гауптман, - Зорин, щелкнув каблуками, вытянулась в струнку перед низкорослым полноватым крепышом в серой мышиной форме. Ее взгляд отстраненно проходил в двух десятках сантиметров над его фуражкой.
Чистюля кивнул, глядя на обер-лейтенанта снизу вверх беспокойным взглядом красных глаз, а Блиц делала вид, что не ощущает ужасного «выхлопа», исходящего от старшего по званию. Крюгер мог себе позволить это нарушение дисциплины: вчера, вместе со взводом Тетерманна погибло много его друзей.
- Вольно. Как моральное состояние взвода? – хрипло проговорил Крюгер трескучим голосом, не спуская с Блиц усталого взгляда человека, проведшего бессонную ночь.
Моральное состояние бойцов... Взводом было бы правильно назвать ту кучу оружия, которая осталась бесхозной после таких потерь. Солдаты теперь просто не в состоянии обслужить и доставить на поле боя такое количество амуниции, но все же, все же, все же…
- Воодушевлены, герр гауптман, - негромким голосом отозвалась Блиц после короткой паузы.
- Хорошо, - тихо отозвался Чистюля. Зорин быстро покосилась на него сверху вниз – ей показалось, или помимо явных признаков проходящего похмелья Крюгер выглядит столь озадаченно?..
Чистюля замялся, расцепил сплетенные за спиной пальцы рук, снимая с головы фуражку и промокая лысину белоснежным платком. Именно за этот жест он и получил свое прозвище.
- Вот что, Блиц… Гм, прибыли люди, из СС…
Блиц не шелохнулась, но в ее памяти тут же ожили болезненные воспоминания.
«Ваффен-СС».
Она вспомнила далекий тридцать девятый год, и вспомнила предшественника Гюнтера - светловолосого стройного Дитриха. Их знакомство - солнечный день, сверкающие нашивки, белозубая улыбка и синие глаза. Его высокая светлая челка, громкий заливистый смех. Черная форма, которая ему так шла, и серебристые буквы на воротничке… Через два с половиной года Дитрих погибнет в Африке, быстро и жестоко, так, что на родину будет нечего возвращать.
Следующий образ – еще более мучительный. Он самый яркий, и самый сильный из всех, которые спят в сознании Блиц. Снова солнечный день. Зорин, еще не избавившаяся от длинных светлых волос, стоит перед подъездом своего дома и держит за руку трехлетнего Пауля.
Вспоминая об этом, Зорин не заметила, как предательски дрогнули уголки ее губ.
«У меня не было денег, чтобы купить ему игрушки»
Этот мальчик - все, что у нее осталось от Дитриха. Яркое весеннее солнце, открытые настежь окна, и из каждого окна, двери, с каждого балкона несся исступленный крик диктатора. Его голос, усиленный множеством микрофонов, звал и повелевал, достигал глубин души, резонируя, отражаясь там. Задумавшаяся Зорин и держащий ее за руку Пауль с озадаченным, хмурым выражением на мордашке, стояли перед своим домом, словно бы потрясенные этой невидимой силой. Блиц тогда думала – быть может, это и есть настоящий бог? Бесплотный, безликий, смело протягивающий свою руку и бережно, но властно сжимающий чужое сердце.
«И бесполезно бежать, и никуда не спрятаться».
- Обер-лейтенант…
Зорин встрепенулась, и ее взгляд снова стал осмысленным. Она вновь уставилась на Чистюлю. Ваффен-СС – всего лишь короткое определение, но воспоминания, которые вызывал этот термин, были такими тяжелыми…
«Сон, давний сон. Неужели это все было со мной?.. Какой же я тогда была дурой».
Гауптман тяжело смотрел на Блиц, и она вдруг почувствовала себя совсем беспомощной и слабой после того, как Крюгер обронил последнюю фразу:
- Эти люди из СС хотят Вас видеть.

 Отправлено: 13.02.08 21:51. Заголовок: Мда :sm245: Засилие ..

Мда Засилие наци в этом фике отшибает желание писать что-либо вообще.
Забыл сказать, что частей будет пять

 Отправлено: 08.04.08 19:01. Заголовок: III. Небольшой, до..

III.


Небольшой, до отвратительного пустой и неуютный кабинет.
Стол, покрытый темно-зеленым дерматином, по обе стороны которого стояли кресла, книжный шкаф у стены справа… Больше здесь ничего не было, военный бункер не располагал обилием мебели и деталями интерьера, но сейчас Блиц ощущала, что эта пустота словно бы отражает все то, что у нее творилось на душе.
И не смотря на спокойную и добродушную улыбку человека, стоящего перед ней, Блиц ощущала, как окружающая ее обстановка давит со всех сторон. Не нужно отвлекаться на стоящих здесь людей, не нужно отвлекаться на окружение – Зорин чувствовала, что беда близко.
«СС никогда не появляется просто так… Особенно сейчас».
Их было двое: тот, что стоял у дальней стены, в черной форме, был помладше званием и не заслуживал никакого внимания. Второй, стоящий перед столом прямо перед Блиц, сверлящий обер-лейтенанта внимательным и дружелюбным взглядом из под линз очков, чувствовал себя здесь полноправным хозяином.
Он был высок и худ, в военной форме, которая сидела на нем идеально, но никак не вязалась с его внешностью. Умное лицо с острыми скулами, длинные прямые волосы, отпущенные до линии подбородка; беглого взгляда Зорин хватило для того, чтобы определить - его руки никогда не держали оружия. Лишь белый халат, накинутый на плечи, объяснял все – и это объяснение было пугающим.
Зорин чувствовала волнение, которое, в свою очередь, скрывало страх.
«СС… Что им от меня надо?»
- Добрый вечер, обер-лейтенант, - наконец нарушил молчание стоящий перед ней человек, продолжая приветливо улыбаться, - зовите меня просто Доктор.
Блиц посчитала нужным промолчать.
- Наш разговор будет коротким, обер-лейтенант, - Док отступил назад, не отворачиваясь от нее, делая приглашающий жест, - ничего страшного, нам необходимо кое-что узнать… надеюсь, Вы нас не разочаруете. Присаживайтесь.
Зорин, занимая место на стуле, почувствовала странный медицинский запах, легкий и ненавязчивый, исходящий не от Доктора, а от стола, за который она усаживалась. Ее взгляд скользнул по толстой папке с черной обложкой, на которой стоял странный символ – желтый глаз, с закатывающимся вверх зрачком. Блиц, будучи нечувствительной к подобным мелочам, вдруг ощутила, что этот глаз выражал безумное спокойствие.
Доктор, медленно и неторопливо устроился в кресле напротив, глядя на Зорин с легкой и приятной улыбкой, в которой читалось сочувствие и ободрение. Блиц подобралась; она-то знала, что выражает подобный взгляд.
- Вам часто снятся кошмары, обер-лейтенант?
Блиц напряглась и замерла; вопрос Доктора прозвучал спокойно, и в то же самое время хлестко и резко; она все поняла. Эти бездушные ублюдки порылись в ее деле, теперь они подняли материалы, касавшиеся ее дара.
Ее проклятия.
- Вы видите вещие сны, обер-лейтенант?
- Извините, Доктор, - в тихом и неуверенном голосе Блиц все же послышалась сталь скрытого негодования, за которым в свою очередь скрывались агрессия и страх, - могу я узнать…
- Безусловно, - Доктор закивал, - я все объясню. Я являюсь представителем особого подразделения СС, и мы проводим исследования среди одаренных людей, служащих в Вермахте. Вот мы и нашли Вас, обер-лейтенант…
Доктор, рекламно улыбаясь, развел руками:
- Вы ведь не возьметесь утверждать, что в час, когда враг грозит смять Германию, Вы откажитесь в содействии?..
Глядя в глаза сидящего перед ней человека, Зорин с тоской подумала об остальных солдатах ее подразделения. Ей хотелось, чтобы сейчас хотя кто-нибудь из них был в этой комнате, хотя бы гауптман…
- Мы проведем небольшой тест. От Вас требуется лишь почитать все то, что написано в этой папке, внимательно и вдумчиво.
- И это все? – недоверчиво спросила Блиц, с нескрываемым отвращением глядя на папку перед собой.
- Это все. После этого Вы вернетесь обратно. Я не имею никакого права больше задерживать Вас…
Блиц лихорадочно размышляла. Она ощутила облегчение от того, что странный тест будет таким простым, но… не поэтому ли у нее такое дурное предчувствие? Все лишь потому, что она ничего не понимает всей сути этого исследования, и… что за странный запах исходит от этой папки…
Блиц неуверенно подтянула к себе увесистую черную сшивку документов, раскрывая ее быстро, стараясь не задерживать взгляд на ленивом и безумном изображении глаза.
- Просто читайте, и больше от Вас ничего не требуется, - вновь прозвучал голос Доктора, - к сожалению, я вынужден покинуть Вас. Когда закончите, отдадите папку обер-шутце.
Блиц чувствовала тяжелое головокружение, и слабость, быстро охватывающую все ее тело. Буквы запрыгали перед глазами, прежде, чем зрение вновь восстановилось, шаги выходящего из кабинета Доктора звучали ритмичными раскатистыми выстрелами тяжелой артиллерии… Медицинский аромат с явственным медным привкусом уже полностью подчинил себе ее волю.
Содержание текста, который она читала, стиралось из памяти так же быстро, как Зорин читала. Текст представлял из себя бессмысленный подбор фраз и предложений, бессвязно сгруппированных слов, и Блиц, чувствуя мутное отупение и опускающуюся темную пелену забытья, не могла понять, что она испытывает и что она читает - это было не похоже ни на что. При всем при этом, она не могла дать вразумительного ответа – ее состояние сейчас – эффект от ее «чтива» и этого аромата?..
В какой-то момент она подняла глаза перед собой, тяжело моргнув, слепо уставившись на черное расплывающееся пятно перед собой. Мысли сонно и неповоротливо кружили вокруг догадки, что листы папки пропитаны каким-то раствором; проморгавшись, чтобы сфокусировать взгляд, она взглянула на сидящего перед ней человека.
Обер-шутце, неподвижно и прямо сидящий за столом и чинно сложивший руки перед собой, смотрел только на Зорин. Вглядевшись в его лицо, Блиц вдруг почувствовала, как липкая ладонь страха сжимает в кулаке ее сердце. Сквозь тошнотворный, бешеный стук крови в висках она услышала свое тяжелое хрипящее дыхание.
Сидящее перед Зорин существо безумно ухмылялось. Неестественно заострившиеся черты смертельно бледного лица превращали его в неподвижную маску. Немигающие глаза с едва заметными кроваво-красными зрачками, уменьшившимися до невероятно малых размеров. Тонкие бледные губы были растянуты в широкой ухмылке, обнажая огромные острые зубы, больше походящие на оскал животного.
«Это не человек».
Блиц заторможено подалась назад, моргнув и тут же отпрянув еще сильней.
Обер-шутце сидел уже в пол-оборота к ней, убрав руки со стола; его спокойное лицо и задумчивый взгляд были обращены к полу, и внешне он выглядел так, как и положено скучающему солдату. Почувствовав на себе взгляд шокированной Блиц, обер-шутце поднял на нее взгляд ясных зеленых глаз:
- Уже закончили, обер-лейтенант?
Зорин почувствовала такой страх, который ей не доводилось испытывать за свою жизнь.
«С ним все в порядке. Это со мной что-то не так».
Чувствуя, как дрожит подбородок и пальцы, Блиц тяжело сглотнула, мотнув головой. Обер-шутце спокойно и вежливо кивнул, вновь отводя взгляд в сторону.
Зорин испытывала щемящее чувство страха от того, что не ей невозможно избежать всех тех неприятностей, которые приготовил этот чудовищный и странный тест Доктора. Было ясно, что эксперимент должен идти дальше, но… как это сделать, если лежащая перед ней папка, источающая тревожный запах, оказалась настолько опасной?..
Оставшееся время прошло спокойно. Блиц, ощущая легкую тошноту и головокружение, дрожа от страха перед неизведанными новыми чувствами, закончила свое бесполезное чтение бессмысленных нагромождений.
Обер-шутце, закрывающий папку, перед тем, как подняться, вновь пристально и внимательно взглянул на Блиц, в тот самый момент, когда она уже была готова поверить, что ей все почудилось. Криво улыбнувшись, человек в черной форме молча вышел из комнаты, и Блиц осталась одна наедине с душащим ужасом и не пониманием того, какую игру затеяли с ней этот человек из СС, назвавшийся как Доктор… равно как и от того, что она теперь не знала, кого можно назвать человеком.



Здесь, под пасмурным небом, в окружении руин, разворачивалась одна из финальных сцен в этой войне. Криг, стоящий в стороне, без сопровождения, кутаясь в плащ, смотрел на происходящее без малейшего интереса.
Здесь не было никого из охраны, никого из сопровождающих лиц от базы «Тысячелетие». Сама база уже была почти что закрыта, основная часть материалов, документов, оборудования и персонал уже отправились в Южную Америку. Вместе с ними и с последней партией груза были отправлены Капитан и Дева. Их благополучие в пути по беспокойным водам Атлантики – сейчас главный повод для беспокойства. Криг прекрасно понимал это, но сейчас ему просто не хватало молчаливого присутствия Капитана. Возможно, это желание видеть рядом того, к кому ты привык, было человеческим, и Криг думал, что подобные чувства приходят слишком поздно…
Доктор блестяще провел операцию. Монтана чувствовал себя пока что не слишком хорошо, но силы быстро возвращались, и он понимал, что теперь, вместе с падением Германии, близится совсем новое время.
Теперь Криг стал другим.
Не живой и не мертвый. Чип бессмертия, созданный Доктором, дал новое дыхание для его мироощущения. Единственное, о чем теперь жалел Майор, так это о том, что все это произошло слишком поздно.
Сгорбленная фигура в черном плаще медленно обходила стоящих в строю юношей и мальчишек в мешковатой форме, задерживаясь перед каждым, что-то говоря и ободряюще хлопая ладонью по узким плечам и трепля за щеки тех, кто скоро станет легкими мишенями для опытных и озлобленных врагов. Рядом маячили сопровождающие; оператор двигался рядом, не опуская камеру.
Щурясь, Монтана смотрел на это с плохо скрываемым на лице отвращением. Он не слышал голосов, и был рад этому, терпеливо ожидая, когда все, наконец, закончится.
Погруженный в свои мысли и новые ощущения, опустив голову и спрятав лицо за поднятым воротником плаща, Криг чуть было не упустил цель своего визита, не заметив, как все быстро закончилось. Встрепенувшись, он быстро поправил на голове фуражку и шагнул наперерез идущим к машине людям.
- Heil Hietler, - Криг вскинул руку в приветствии, и краем глаза уловил, как вытянулись лица людей, как вздрогнули и зашарили руками телохранители, в поисках рукоятей и магазинов своих автоматов.
Макс спокойно и безмятежно взглянул в старческие слезящиеся глаза. Кузен не узнал его, но стоящий справа офицер почтительно наклонившись к уху своего лидера и главнокомандующего уже не существующих флотов и армий, быстро и тихо заговорил, напоминая кузену о существовании близких родственников.
Макс за это время изучал его лицо; кузен сильно изменился. Старческая походка, трясущийся подбородок и руки, нездоровый цвет лица, и эти глаза, глаза, в которых теперь не было ничего кроме безудержной тоски и безумия.
Кри испытывал досаду и уже искренне сожалел о своем решении; если бы он знал, что дела фюрера обстоят так плохо, он никогда бы не пришел сюда, но было уже поздно. Тепло, и по-дружески улыбаясь, Макс молча протянул руку в черной перчатке, вкладывая в дрожащие пальцы своего родственника белоснежный конверт.
Предложение, которое Криг выдвигал фюреру, можно было посчитать за оскорбление, равно как и за чудесное спасение. Сейчас, когда Криг ощущал себя совершенно иным, заново родившимся в буквальном смысле этого слова, он испытывал тягу сделать этот последний шаг, чтобы удержать на краю пропасти того, кому Криг подражал и кому был признателен за бесценный опыт и новые возможности. Макс был готов исполнить заветное желание этого человека; и предложение, выраженное Кригом в письменной форме, несло в себе персональное спасение от всех бед.
Лекарство от смерти.

 Отправлено: 10.04.08 03:45. Заголовок: Князь На удивление ..

Князь
На удивление спокойный внешне Майор и необычная Зорин.. Но раскрываются персонажи прекрасно. Данке за достойное продолжение)

По традиции, кое-какие опечатки бросаются в глаза, но не критично.

 Отправлено: 22.05.08 20:40. Заголовок: IV. Появившаяся на..

IV.


Появившаяся на улице фигура невольно привлекла внимание всех, кто в этот момент смотрел в сторону выскочившего на руины человека. Гефрайтер, то и дело спотыкаясь, и на манер краба резво протискиваясь между нагромождениями дымящегося хлама, резво припустил в сторону спасительных укреплений. Зорин отчетливо услышала приглушенный смех, донесшийся до слуха с противоположной стороны улицы, и после чего вслед убегающему Меркеру полетели пули.
- Обер-лейтенант! Обер-лейтенант!
Срывающийся голос и суматошные, бабьи движения гефрайтера лишь показывали, насколько он хочет жить. Меркер резво улепетывал от смерти, петляя, как заяц, то пригибаясь почти к самой земле, то снова выпрямляясь. Пули то и дело взрывали землю и нагромождения мусора рядом с ним, поднимая в воздух фонтаны сырой почвы и мелких камней почти в человеческий рост - по бегущему стреляли с явным удовольствием, можно сказать, с упоением и азартом, но без должного рвения или желания подстрелить в конце концов. Это было завораживающее зрелище, страшное и смешное одновременно.
Гефрайтер лихо перемахнул через обугленный остов «фольксвагена»; он был уже совсем близко, и Зорин уже видела бледное перекошенное от отчаяния и страха лицо гефрайтера, наполовину скрытое тенью короткого козырька съехавшей на лоб каски.
- Обер-лейтенант!..
«Заткнись и беги, чтоб тебя!..»
Меркер спрыгнул в воронку и покатился вниз, взрывая ботинками землю; несколько коротких очередей и выстрелов ударили совсем рядом с этим укрытием, заставив невольно замереть и вжаться в землю тех, кто был внизу. Трясясь всем телом, судорожно сдернув с головы каску, гефрайтер слепо взглянул на Зорин и его лицо перекосила плаксивая гримаса всеми обиженного человека:
- Танк!
- «Панцершрек!!» - прорычал Чистюля, и голос гауптмана докатился с другой стороны улицы поперек дороги в своем полном великолепии.
Зорин устало взглянула на трубу противотанкового гранатомета, лежащую в нескольких метрах от ненадежного укрепления, пока еще сдерживающего свинцовый напор. Мертвый взводный гранатометчик до сих пор сжимал рукоять спасительного оружия; подход вражеского танка обозначал сейчас лишь одно: сражение здесь подходит к концу. Чистюля ни за что не прикажет оставить эту позицию.
«Попытаться, что ли?..»
В двух десятках метрах впереди стена дома дрогнула, осыпаясь на мостовую; сквозь пролом и тучу поднявшейся пыли на улицу выкатил тридцать четвертый. Танк, раскатав в блин жалкий остов машины, дернулся, резво качнувшись вперед, и бешено лязгая траками начал резво разворачиваться в сторону укреплений противника. Блиц с замиранием сердца видела, как на другом конце улицы ожили тени; фигуры вражеских солдат пришли в движение, она видела, как они горохом посыпали из свежего провала в стене.
Даже этот один танк сравняет их всех с землей. Добраться до гранатомета означало получить хоть какой-то шанс.
- Ладно, к дьяволу! – в голосе Блиц прозвучала сталь смешанная с отчаянием, - остановите его! Живо!
Каннибал и Вейльхольм, с панцерфаустами на плечах, увешанные гранатами, выдвинулись вперед, низко пригибаясь к земле и готовясь встретить приближающийся танк противника. Зорин было хорошо видно их отсюда. Пожалуй, сейчас следовало сползти чуть ниже, но Блиц продолжала смотреть в сторону этих двоих смельчаков, которых она отправила на смерть.
«Будет чудо, если они успеют…»
Но они не успели: когда заговорил пулемет танка, солдаты как раз находились в секторе обстрела. Отчаянный и протяжный, полный боли вопль Вейрхольма резанул по ушам и почти в этот же момент Зорин увидела, как на могучей спине обер-гренадера форма взорвалась кровавыми брызгами, и Каннибал, широко раскинув руки, безмолвно откинулся на спину. Его пальцы судорожно сомкнулись на скобе, и панцерфауст свирепо гавкнул в серое пасмурное небо, с шипением выпуская заряд, оставляющий за собой бледный призрачный след. Оглушенная Блиц ошеломленно смотрела на ушедшую вверх дымную змею; опустив взгляд перед тем, как вновь скрыться в воронке, она успела рассмотреть неподвижно лежащего на спине Вейрхольма с широко раскинутыми руками. Каннибал, оставляя за собой кровавую полосу, медленно цепляясь руками за горячие камни, полз обратно. Вражеские пули били совсем рядом с ним по мостовой.
Блиц вжалась в землю, так, чтобы между козырьком каски и краем воронки оставалась узкая щель для глаз, в которых застыл страх. Сомнений не было – они сейчас все умрут. Вражеское стальное чудовище, неторопливо ползущее вперед и словно бы преследующее Каннибала, было уже совсем близко, и Зорин уже могла увидеть надпись белой краской на лобовой броне. Она не могла понять, что там написано, но восклицательный знак в конце короткой фразы из двух слов делал ее угрожающей, смертельно опасной, как и атакующая волна солдат противника. Они были уже совсем близко, Зорин уже могла различить сутулящиеся фигуры в длиннополых шинелях, короткими пробежками двигающиеся вслед за танком, жмущиеся к его бокам, могла рассмотреть их серьезные, озлобленные усталые лица, покрытые пылью и сажей. Каннибал, уткнувшийся лицом в мостовую в нескольких метрах от укреплений гренадерского взвода, уже не шевелился.
- Живей! – вновь прозвучал голос Чистюли, - добраться до «Пацершрека»!! Живо!!
Затрещали винтовочные и автоматные выстрелы, и Гюнтер первым подался вперед, выпрямляясь и бросаясь из воронки в сторону гранатомета прежде, чем Зорин успела сообразить, что происходит.
В этот же момент, когда стрекот автоматического оружия достиг своего апогея, равно как и крики умирающих и вопли гауптмана, отдающего свои последние приказы, Зорин подняла голову, чтобы подтянутся к краю воронки и посмотреть, успел ли Колиманн добраться до «Панцершрека», как наверху мелькнула чья-то фигура и Блиц вжалась в землю. Умирающий скатился вниз, отброшенный мощными ударами пуль, безобразно загребая руками воздух. Звучно лязгнула о мелкие камни каска, и Блиц, в оцепенении глядя на широко раскрытые, но уже ничего не видящие глаза Гюнтера, не могла произнести ничего. Он тяжело выдохнул, все еще медленно и неуверенно шевелясь, темная, почти черная кровь ручьем хлынула из приоткрытого рта и ноздрей.
- Гюнтер, - Зорин, цепляясь пальцами за горячую сухую землю воронки, подползла ближе, - Гюнтер…
Ее ладонь легла на грудь обер-фельдфебеля, и Блиц невольно отдернула руку, едва дотронувшись до превращенной в горячие кровавые лохмотья гимнастерки.
- Меркер, - хрипло позвала Зорин, выдавливая из себя слова, чувствуя страшную дрожь во всем теле, цепляясь за тело Колиманна. Страх и оцепенение затмили всякое благоразумие, кроме одной единственной мысли – унести его, унести любой ценой, не оставить здесь…
«Гюнтер мертв. Теперь я останусь одна».
- Меркер, помоги мне…
Меркер смотрел только на Зорин, не в силах отвести взгляд. В его разуме правили те же силы - страх и оцепенение, но куда большие, чем у обер-лейтенанта. Он мелко затряс головой, не отводя взгляда от Блиц и мертвеца. Блеклые зеленые глаза Меркера, полные страха, и его безмолвно кривящиеся губы говорили за него - «с меня достаточно».
- Меркер!
Гефрайтер вздрогнул от окрика, разом подавшись назад и зажмурившись, словно от удара; спустя мгновение он судорожным движением сдернул с плеча ремень карабина, отбрасывая оружие в сторону, и медленными, неуверенными движениями, словно контуженный, начал пробираться к краю воронки. В его взгляде, направленном только в глаза Блиц, не было даже вины за то, что он собирался сделать.
Блиц отвернулась от него. Пора было подумать о том, как в одиночку выбраться отсюда…
Она еще раз взглянула в лицо Гюнтера. Бледное, синеющее на глазах лицо Колиманна, с ручейками крови, окрасившими губы и подбородок и стеклянным мутным взглядом зеленых глаз, направленного в сумрачное небо Берлина, показалось ей чужой маской, но бросить его здесь она не имела право.
«Помнишь, как он сказал? Я всегда буду рядом».
Сгибаясь под тяжестью обмякшего тела, ей с неимоверным трудом удалось выбраться из воронки, понимая, что подписывает себе тем самым смертельный приговор. До ближайшего укрытия было несколько метров, но Блиц не спешила, понимая, что не успеет. После третьего шага она рискнула обернуться, чтобы увидеть, как Меркер с поднятыми руками идет в сторону бегущих к нему солдат противника. Не испытывая ничего, кроме всеобъемлющей пустоты внутри, Блиц отвернулась и успела сделать еще один шаг, как горячий тычок в спину бросил ее в темную бездонную пропасть, разверзшуюся под ногами. Это произошло так быстро, что Блиц не успела заметить, как тьма, поглотив город, темным зверем прыгнула в глаза, сминая и вышибая последние силы, черной стрелой поражая в сознание.



Рука в некогда белоснежной перчатке, все еще сжимающая в безвольных пальцах пропылившийся платок, лежала прямо перед ее глазами. Пожалуй, этот платок в оторванной руке - единственное, что может указать на смерть гауптмана Чистюли.
Блиц с трудом подняла тяжелую, гудящую набатом голову от жесткой и холодной мостовой. Боль растекалась плавными, мягкими волнами, от поясницы вверх по туловищу. Это было вполне терпимо, но Блиц почти сразу смогла определить, что уже не чувствует собственных ног, и что отзываясь на боль в спине болят старые синяки и царапины по всему телу. Она чудом не вышибла себе зубы об мостовую - правую сторону лица, нижнюю челюсть и скулу нестерпимо саднило.
Уже было сумрачно, хотя множество пожаров, которые бушевали в зданиях на этой улице, давали много света, сколько и мрачных извивающихся теней. Кругом было полно мусора и хлама, разрушенных укреплений, обломки наспех возведенных баррикад… много мертвых. Противник уже продвинулся дальше в город, и шум боев докатывался до этого места с нескольких направлений. Скоро здесь будут их основные силы.
Зорин уперлась руками в кажущиеся ледяными камни, но даже приподняться на руках не удалось. Вывернув голову, ей удалось увидеть, что поперек ее спины, придавив ее всем весом к земле, до сих пор лежит мертвое тело Гюнтера.
Осознание того, что теперь он мертв, только сейчас, в полной мере овладело ее мыслями. То, что она пришла в себя сейчас, после тяжелого ранения и контузии, можно было назвать чудом. Но иногда чудо и всеобъемлющий ужас отделяют лишь считанные шаги друг от друга.
«Что же теперь? Отбросить его в сторону, и уходить?.. Куда? Зачем?..»
Даже и сейчас она понимала, что не в силах сделать это. Тяжелая душевная боль медленно проклевывалась сквозь физические страдания.
«Мой Гюнтер».
На лице Блиц отображалось лишь тоскливая мука, ее неясный, тусклый взгляд, прорывающийся сквозь бледно-алую завесу боли медленно блуждал по очертаниям мертвого тела. Остатки амуниции, пыльная форма, с уже засохшей коркой крови… Увидеть его лица в последний раз она уже не могла, и не понимала, хорошо ли это, и стоит ли вообще ей видеть лицо убитого. Гюнтер, уткнувшийся лицом в камни мостовой, был единственным, кого стоило вытащить отсюда. Зорин сделала свою попытку...
Впереди ее послышался легкий стук каблука о камни, и Зорин повернула голову на звук, не так быстро, как ей хотелось бы…
Перед ней, в нескольких шагах, среди окровавленных трупов немецких солдат стоял мальчишка из гитлерюгенда. Блиц быстро определила это по коричневой форме – безрукавка и шорты, черный узкий галстук… отсутствовали лишь пилотка и… оружие?
Юноша не шевелился, с явным интересом рассматривая Блиц. Дружелюбно ухмыляясь, вытянувшись в струнку и заложив руки за спину, он не изъявлял ни страха перед множеством изувеченных мертвецов, ни какое-либо рвение помочь Зорин.
- Позови кого-нибудь на помощь, - с трудом ворочая языком, хрипло проговорила Блиц, упираясь локтями в камни и заходясь в коротком приступе сухого кашля, - слышишь?..
- Помоги себе сама, Зорин Блиц, - бойко отозвался мальчишка, не спуская с нее взгляда. Говорил он громко, явно не страшась, что его услышит враг, и звонкий голос, равно как его внешность, чистенькая форма и поведение никак не вязались с обилием крови и мертвецов, которых здесь было более чем предостаточно. Только сейчас, приглядевшись, Блиц смогла различить, что на голове парнишки в обе стороны из копны светлых волос торчит пара кошачьих ушей.
«Что это?»
- С тобой скоро все будет в порядке, - неторопливо проговорил юноша доверительным тоном, все так же беззаботно ухмыляясь и кивая ушастой головой в такт своим словам, - близится важное событие в твоей жизни, Зорин Блиц. Тебе предстоит сделать важный выбор. Ты нам очень нужна.
«Кому – «нам?»
В памяти всплыли воспоминания о странном докторе из СС, каком-то тесте и чудовище, скрывающееся под личиной обер-шутце…
- Позови на помощь, - упрямо повторила Блиц и отвернулась, бросив взгляд на тело Гюнтера и чувствуя, что теряет последние силы, - позови…
Она вновь повернула голову к странному ушастому мальчишке, но вокруг уже не было никого. Зорин испытала слабое, вполне объяснимое облегчение.
«Я брежу».
Блиц с тихим хрипом втянула воздух в горящие легкие и тяжело уткнулась каской в камни мостовой, закрывая глаза. Дыхание давалось все тяжелее и тяжелее, и сознание отступало под натиском нестерпимой боли. Ей лишь оставалось сдерживать слезы, и утешать себя мыслью о том, что скоро все закончится.
Позади послышался шорох, и чей-то голос, едва слышимый за шумом пожара, негромко позвал:
- Кто здесь?.. Есть кто живой?
«Нет… уже нет», подумала Блиц, растворяясь в сумрачных бордовых пятнах, сливающихся перед глазами в единую безобразную кляксу, под которой вновь оказалась бездонная пропасть, полная тьмы.

 Отправлено: 03.06.08 16:22. Заголовок: Князь пишет: - С то..

Князь пишет:

цитата:

- С тобой скоро все будет в порядке, - неторопливо проговорил юноша доверительным тоном, все так же беззаботно ухмыляясь и кивая ушастой головой в такт своим словам, - близится важное событие в твоей жизни, Зорин Блиц. Тебе предстоит сделать очень важный выбор. Ты нам очень нужна.

Во-первых, дважды повторяется слово "очень", хотя на мой взгляд, оба не нужны. Хотя убрать лучше первое. Выбор, он или важный, или нет. Четкая это штука, выбор, мягкого "очень" не терпит.
Во-вторых. Объясните мне Скрытый текст

Я что-то не понял, по какой причине НЕ законченная вещь лежит в Сокровищнице?

 Отправлено: 04.06.08 13:43. Заголовок: Мне тоже интересно, ..

Мне тоже интересно, укладывается ли это в рамки нынешних правил оформления фанфиков. С этим же вопросом к модераторам фан-зоны

 Отправлено: 04.06.08 15:33. Заголовок: Князь По мне, так н..

Князь
По мне, так нет. 1. Неоцененно критиками. Сиречь, по умолчанию. В смысле, Вы пользуетесь кредитом доверия. Я так думаю. 2. На форуме полно вещей (прим. Осколки холодных зеркал; Бредни Онлайн Бу Нека), которые не попали в Сокровищницу из-за мелких ошибок, которые Авторы пока не исправили. Вы же выкладываете вовсе не отБетченные куски проды, содержащие очепятки. (Тут могу порекомендовать Светлана! девочке как раз руку набить надо).
И да. Где можно найти фик "Зазеркалье" или как-то так. Там про Счастливчика Люка. Вот. Больше ничего не помню. Это вроде Ваша была работа?

 Отправлено: 04.06.08 19:49. Заголовок: По первым двум пункт..

По первым двум пунктам - опять же, все к модераторам и критикам.

Ascar D200 пишет:

цитата:

Где можно найти фик "Зазеркалье" или как-то так.

"Угроза Зазеркалья". Поразительно, что про это еще кто-то помнит. Обе темы с фанфиком уже давно были или перенесены в архив или снесены вообще, объяснений по этому поводу я так ни от кого не получил. Видимо, кто-то посчитал что так надо.

 Отправлено: 14.06.08 21:37. Заголовок: Мне очень понравилос..

Мне очень понравилось! С нетерпением жду продолжение)

 Отправлено: 15.06.08 18:17. Заголовок: Князь Темы могли уй..

Князь
Темы могли уйти в архив из-за переполнения форума, видимо так оно и было, поскольку фик старый (и я его даже не видела...)

 Отправлено: 15.06.08 18:44. Заголовок: Князь "Угроза&#..

Князь
"Угроза" находится сейчас в архиве.
Если есть желание, могу восстановить.

 Отправлено: 18.06.08 20:47. Заголовок: Erena Спасибо, за..

Erena

Спасибо, заключительная часть уже в процессе написания.

MARkyndrom

MARkyndrom пишет:

цитата:

"Угроза" находится сейчас в архиве. Если есть желание, могу восстановить.

Лучше посмотрите в архиве "Прогулку Джеймса" и "Стая ждет". Буду благодарен, если перебросите их обратно в библиотеку.
Что касается "Угрозы", то она до сих пор хранится у меня на жестяке с незаконченной заключительной шестой частью. Чуть позже попробую ее укоротить, изменить и закончить, с последующим размещением в библиотеке. Что делать со "старой" версией, которая сейчас в архиве - решайте сами.

 Отправлено: 23.10.08 14:13. Заголовок: V. В этой вязкой и ..

V.

В этой вязкой и бесконечной темноте жил лишь маленький, тусклый овал бледно-матового оттенка. Он маячил прямо перед глазами, словно след от луча слабого фонаря, и Зорин думала, что пока видит его – она еще жива.
Ей чудилось, будто ее поглотило какое-то болото. Здесь, кроме нее, был кто-то еще, и поэтому тьма и тишина вокруг казались такими настораживающими. Зорин отчетливо слышала тихие голоса, едва уловимый шепот теней, только что бывших живыми. Их голоса были спокойными и усталыми.
«..С нами Бог…»
«..ухожу на фронт…»
«..я не собираюсь сдаваться…»
В темноте перед ней вспыхнули два отсвечивающих серебристым светом кружка. Так бывает, когда свет падает на линзы очков.
- Кто здесь?..
Ей не ответили, но Блиц услышала теперь и звуки тихих, вялых шагов. Вначале один человек, потом еще один, еще и еще. Голоса становились громче, хотя по-прежнему оставались лишь шепотом. Бежевое пятно света под ногами начало быстро расползаться в стороны, и непроглядная темень перед ней начала расступаться, вместе с этим пробуждались и звуки.
Тот, кто носил круглые очки, тихо и неспешно приближался. В медленно растущий круг бледно-матового света шагнул некто в военной форме. Свет коснулся его лица и блики погасли.
«Линдер?..»
Санитетс-обер-зольдат молча шагнул дальше, едва волоча ноги. Зорин не сразу увидела, что глаза за его очками закрыты. Этот неестественно мертвый, лунный свет придавал фигуре Линдера свой оттенок, словно бы его покрывал толстый слой инея.
Вслед за ним из тьмы показались и другие. Дельвиц, Венглеус, Каннибал, гауптман Кригер-«Чистюля»… Зорин видела их мертвые спокойные и усталые лица и окликала их по именам. Они молчали, продолжая свое безмолвное шествие, но Блиц слышала их голоса в своей голове. Она с отчаянием озиралась, и повсюду, куда бы ни падал ее взгляд – мертвые солдаты из ее взвода, выходящие из тьмы молочными фигурами и исчезающие во мраке.
«..за фатерленд…»
«..я нужен фюреру…»
- Гюнтер!
Мертвенно-бледный Колиманн остановился лишь в тот момент, когда Блиц встала перед ним, обхватив руками в его плечи.
- Гюнтер!
Он медленно опустил к ней голову с закрытыми глазами, и его рука, плетью висящая вдоль туловища, дрогнула, поднимаясь и указывая куда-то в сторону.
Она взглянула туда, куда указывал Колиманн и увидела трон, на котором вальяжно сидел Сам Бог. Он выглядел смертельно усталым. Закинув ногу на ногу, и подперев щеку рукой так, чтобы длинные черные волосы застилали глаза, он, облаченный в красные и черные одежды, не шевелился, созерцая парад новоприбывших мертвецов.
Зорин захотелось, чтобы он прекратил это, ведь он всемогущ и силен. Если бы настоящий Бог мог сказать хотя бы одно слово, то кошмар бы кончился. Он знала это, и ждала того, что он скажет.
- Пи-ища-а, - громко проскрежетал Красно-Черный Бог со своего трона, и Зорин поняла, что то, что она принимала за усталость – всего лишь смертельная скука. Она увидела, как из под черной ниспадающей волны волос прямо на нее глянул безумно спокойный глаз, точь-в-точь такой же, как на папке Доктора. Рот Бога широко раскрылся, показывая неестественно огромную пасть с акульими зубами и глубокую чернильную пустоту внутри.
Блиц открыла глаза.
Яркая лампа перед ней слепила глаза, и она вновь сомкнула веки, издав приглушенный стон от яркого света, чувствуя, что не может шевелиться. Новый страх не смог пробить пока что плотный кокон дурмана, который, видимо, был последствием морфия.
- Ага, очнулись, - с энтузиазмом произнес знакомый голос, доносящийся до восприятия Зорин как сквозь подушку. В мягкой тьме под сомкнутыми веками она почувствовала, что лампу убрали, и вновь попробовала открыть глаза.
Будь в ней силы вскрикнуть от неожиданности, она бы вскрикнула. И, наверное, не думая врезала бы этому жутковатому чуду, которое она увидела прямо перед собой.
Над ней склонился спокойно улыбающийся человек неопределенного с прямыми светлыми волосами, подстриженными на уровне плеч. Зорин привело в смятение вид его необычных очков – множество линз, их казалось столько много, что они закрывали собой верхнюю часть лица этого человека, от носа до лба. Особенно страшно эти круглые стекла смотрелись вместе со спокойной умиротворяющей улыбкой, которая была словно приклеена прямо под этим обилием линз.
- Узнали?
Блиц, приходящая в себя, борющаяся с уже отступающим волнением и всепоглощающей слабостью, напрягала память, глядя в далекий потолок и судорожно хватая ртом воздух.
- Ну же, - терпеливо подсказал человек, немного отстраняясь назад, - помните наш маленький тест?..
Блиц вспомнила странный медицинский запах. Ухмыляющееся чудовище в личине обер-шутце. Мертвый желтый глаз на папке.
- До-ктор?.. – слабо проговорила она, силясь приподнять голову и тут же роняя ее на плоскую подушку, сраженная головной болью и немыслимым по силе головокружением. Блиц показалось, что она теряет сознание.
- Не двигайтесь, обер-лейтенант, - за мутной белой пеленой Блиц не видела его, но слышала возню рядом и почувствовала, как спинка кровати, на которой она лежит, медленно и плавно приподнимается, наклоняясь вперед.
- Вот так гораздо лучше.
Блиц долго смотрела на мутное бело-коричневое пятно перед собой, до тех пор, пока не смогла различить очертания стоящего перед ней человека более-менее четко. Впрочем, из-за обезболивающего его лицо все равно казалось расплывчатой маской.
Теперь Зорин сумела рассмотреть помещение, где она находилась. Небольшая темная палата, погруженная в сумрак, и только круг мягкого света, в центре которого стояла узкая койка Блиц, позволял разглядеть только то, что находилось рядом с этой мягкой границей между светом и тьмой.
Зорин сглотнула, чувствуя, как саднит горло; хотелось пить. В палате было тихо, но она чувствовала, что здесь кроме нее и Доктора есть кто-то еще.
- Где я?..
- База «Тысячелетие», - ответил Доктор, - последнее надежное место во всей Германии.
Мысли в голове Зорин мгновенно смешались.
- Но ведь… но ведь… Рейхстаг…
- Еще держится, обер-лейтенант, - жестко сказал Доктор, - еще держится. Лучше поговорим о Вас.
Блиц промолчала, глядя на стоящего перед ней тощего человека мутным невыразительным взглядом. У изголовья кровати послышался тихий юношеский смешок, и Блиц вздрогнула, когда прямо над ней появилось улыбающееся лицо подростка:
- Привет!
- Шредингер, - сурово проговорил Доктор, и голова ушастого парнишки исчезла из поля видимости Блиц. Она смотрела, как знакомый ей паренек в форме гитлерюгенда, которого она видела на разгромленной улице и приняла за плод своего воображения, валяя дурака, с важным видом уселся на высокий стол, свесив ноги. Он не переставал насмешливо ухмыляться, открыто глядя на Зорин с добродушным любопытством, а она все не могла отвести ошеломленного взгляда с его кошачьих ушей.
- Мы долгое время искали таких, как Вы, обер-лейтенант. Помните нашу встречу? Мы и вправду подготавливали Вас к переводу на новую должность в наш... отдел. Ваш дар предвидения, и Ваши вещие сны… - Доктор кивал с донельзя довольным видом, - это хорошо, очень хорошо. Результаты нашего испытания показали, что Вы подходите нам.
«Чему ты так радуешься?» с раздражением подумала Блиц, «с нами покончено…»
- Однако мы чуть было не потеряли Вас, обер-лейтенант, - сказал Доктор, - мы опоздали с приказом о Вашем переводе в наш отдел, с сохранением всех наград и званий. Вас отправили в бой, и чуть было не убили, однако…
Доктор просиял, делая приглашающий жест кому-то, кто все это время стоял в сумраке у стены:
- ..наш специальный разведывательный отряд СС сумел вытащить Вас, обер-лейтенант.
Из темноты в круг света шагнул человек в черной форме, и Блиц увидела спокойное и приятное лицо молодого человека. Светлые прямые волосы, зализанные назад, были перехвачены у затылка в хвост, и когда он бодро вскинул голову, на свету блеснула оправа и стекла очков. Он самоуверенно и гордо ухмылялся, когда оглушительно грянул каблуками друг о друга, вытягиваясь в струнку и вскидывая руку в приветственном жесте.
- Знакомьтесь, - сказал улыбающийся Доктор, - штандартенфюрер СС Люк Валентайн. Именно он и его люди спасли Вас.
Улыбка моментально сползла с лица Валентайна, пока он уверенным движением нашаривал за своей спиной в сумраке стул. С грохотом лязгнув ножками стула о кафель, штандартенфюрер вальяжно уселся на него верхом.
- Воды, герр Доктор, - мягким голосом уставшего интеллигента попросил он, не сводя с Зорин внимательного спокойного взгляда. Зорин со скрытой тревогой наблюдала за Шредингером и Валентайном; они смотрели на нее по-разному, но в их глазах читалось что-то общее. Они знали, зачем здесь находятся, и они знали, зачем здесь Блиц.
- Шредингер, между прочим, так же помог… - сказал Доктор, подавая Валентайну пластиковый стакан.
- Да-да, - Шредингер с важным видом покивал.
- Он первым нашел Вас на тех руинах…
- Я помню, - перебила Зорин, - зачем я вам нужна?
Доктор сделал шаг в ее сторону, ничего не говоря. Вежливая понимающая улыбка сползла с его лица. Он стоял перед ней, заложив руки за спину, и Шредингер и Валентайн так же, молча, смотрели только на нее. Где-то далеко наверху раздался гул, и по помещению прошла короткая вибрация ударной волны. Никто из присутствующих в этой комнате не вздрогнул, но далекий взрыв словно бы дал команду Доктору начать объяснения.
- Через пару часов мы покинем эту базу. Сразу же, как все будет готово для Вашей безопасной транспортировки. А теперь представьте, что в Ваших руках - особые, высшие силы, - сказал Доктор, - что бы Вы хотели сделать тогда, обер-лейтенант?
Он выдержал короткую паузу, прежде чем с нажимом спросить:
- Каково Ваше желание?
Зорин устало закрыла глаза. В темноте перед ней всплыл образ Гюнтера, раскинувшего руки на дне воронки. Его потускневшие глаза, полные недоумения и вместе с этим какого-то сакраментального восторга, смотрели в грязно-серое небо Берлина. Этот образ словно ожог отпечатался в ее памяти, и она, как сейчас, слышала его голос:
«Не бойся. Ведь я всегда буду рядом»…
- Я ненавижу их, Доктор. Я ненавижу их всех… - она замолчала, чувствуя, как к глазам подступают слезы. Больше всего на свете она мечтала поскорее убраться отсюда, и ей было нечего больше сказать. Блиц не открывала глаза, словно бы боясь потерять из своей памяти образ мертвого Гюнтера.
Доктор молчал долго, и когда он заговорил снова, его голос звучал по-новому. Было видно, что примерно это он и ждал услышать от нее:
- У Вас серьезная рана. В новых условиях потребуется много времени, чтобы дождаться Вашего полного восстановления, но… Думаю, я смогу Вам помочь.



Помочь было уже невозможно. Под сомкнутыми веками боль виделась ему в виде изогнувшейся, свернутой с чудовищную спираль сверкающей молнии ослепительно белого света. Криг чувствовал страх, глядя, как эта дуга гаснет, растворяется, исчезает, оставляя после себя лишь пустоту.
Когда боль утихла, страх исчез вместе с ней. Пришло время предсмертного видения, и это казалось самым волнующим. Это был еще не конец: в его голове его сознание проделывало такие вещи, что Криг чувствовал себя оглушенным, беспомощным перед этой неизведанной силой. Она пробудилась в тот момент, когда он умер.
«Но ведь я… разве я?..»
Что-то чужое, хищное, бывшее какое-то время лишь потаенной частью сущности того, кто назывался Майором Кригом, теперь становилось его полноправной частью. Наверное, это должно было вызывать самый древний и примитивный ужас, но Криг не чувствовал ничего. Он лишь ощущал, что растворяется в новом и неизвестном ощущении, в один единственный миг он умирал и перерождался.
Смерть и рождение дарили ему новые видения. Старые картины из прошлого сливались в единый, замкнутый круг. Планы, рождающиеся в мыслях того, кто уже не являлся человеком, представали в его воспаленном воображении в виде изогнутых черных стрел.
Сотни черных молний стремились к нему, спешили, их пути пересекались, и сотни превращались в десятки. Их вершины, направленные прямо на Крига, были похожи на острия смертельных жал.
«Что это?»
Криг открыл глаза, с трудом отрывая голову от асфальта. На лице – копоть и застывшая корка крови, слипшейся в светлых волосах.
«Я.. мертв? Что же это?»
В голове шумел мертвый прибой, и Майор, закатывая глаза, был вынужден признать, что такого темного неба ему еще никогда не доводилось видеть. Кровь была повсюду, и под темным небом она казалась чернильно-черной: жутковатые кляксы и разводы на уцелевших стенах и земле. Майор чувствовал вкус собственной, и все, что он видел вокруг, было темно-багровым. Он ощерился, чувствуя, как лопается корка уже свернувшейся крови на верхней губе и подбородке.
Вокруг лишь черный дым и обилие красного, всех оттенков. Кровь мертвых немецких солдат медленно и лениво струилась к нему, огибая тела, обломки и гильзы. Этот образ настолько потряс Крига, что он даже не мог удивиться силе собственных галлюцинаций. «Все новые замыслы рождаются здесь, и начинают свой бег именно отсюда, с темных жирных пятен на камнях, и эта пролитая кровь - это планы, которые еще даже не появились, даже не сформировались. Это всего лишь предшественники».
Над Рейхстагом трепетало на ветру чужое знамя. В окаймлении черного, жирного дыма множества полыхающих пожаров, оно тоже было цвета крови. Криг слышал рев сотен, тысяч глоток.
Чужие солдаты, заполнившие улицы Берлина не говорили о свершившейся справедливости. Они всего лишь сомкнули свое кольцо на земле вокруг того, что так стремились уничтожить. Их персонально зло было побеждено, но их ярость и опьянение еще не прошли, и теперь все эти чужие люди вымещали свое исступление, бешено решетя черные тучи над головами тысячами стволов. Это была их победа.
«Но ведь я все еще жив».
Он больше не хотел терять времени. Силы вернулись к нему, и его пока не заботили ни происходящие вокруг события, ни то, что он счел плодом собственного воображения.
Криг уперся руками в горячую землю под собой, силясь подняться. Борьба еще не окончена, пока живы его видения и то, что навсегда запечатлелось в его мыслях в тот момент, когда смерть и новая жизнь слились в единый момент.
Криг теперь знал, как уничтожить виновника их сокрушительного поражения.



24 мая 1945
Рио-де-Жанейро, Старый город

Солнце нещадно припекало.
Раскидистых кроны деревьев в одном из парков тщетно пытались спасти от солнца тех, кто пытался найти спасения в тенях от палящих лучей. В середине дня город словно бы замирал и утихал, в попытке пережить этот поток раскаленной ярости, льющейся с небес.
Полноватый человек в белом костюме, закинувший ногу на ногу и уткнувшийся в газету, был поглощен собственными мыслями. Жара казалось ему нестерпимо сильной и потому, что Макс выбрался из другой страны, после тяжелой зимы и весны. Даже сидя на скамье в густой тени, Криг не чувствовал ничего, кроме удушающей тяжести духоты и безмолвного гнева светила. Рио-де-Жанейро не понравился ему не только из-за этой жары, но и потому, что теперь придется смириться с тем, что страны этого грязного и шумного континента их единственное убежище во всем мире. Новый дом, жить в котором по своей воле не хотел никто.
«Какая право, ерунда. Пора привыкать. Похоже, Южная Америка теперь будет нашим пристанищем на долгое время».
Альтернатива этому могла быть куда хуже. Сейчас было проще и легче думать, что с большинством трудностей им удалось справиться. Криг мог гордиться – ему удалось сделать многое. За какой-то жалкий срок ему удалось вырвать из смыкающегося кольца русских и союзников все то, что только было можно и невероятной ценой уйти самому. Командование «Последнего Батальона», конечно же, не отнеслось к заслугам Майор с должным вниманием.
Криг хорошо помнил свой «расстрел», который не удался лишь потому, что сила чипа вступила в действие. Помнил и свой уход…
«Война остановилась – но не закончилась».
Он безошибочно почувствовал приближение Доктора. Макс вскинул голову и бросил пристальный взгляд из под полей летней шляпы на долговязую фигуру приближающегося ученого, пытаясь определить, какие новости несет с собой этот человек: плохие, или хорошие? Криг небрежно сложил и отбросил на сиденье скамьи газету, с полос которой гремели парады Европы и звучали речи победителей.
«Победителей? Но ведь мы так и не проиграли».
- Итак? - Макс со сопокойной улыбкой взглянул на усевшегося напротив Доктора.
- Мы закончили переброску своих сил и ресурсов. Все, что удалось спасти.
Макс промолчал, все с тем же серьезным добродушием разглядывая Доктора.
- Сколько же у нас людей?
- Не более тысячи трехсот, - сказал Доктор, ослабляя воротник. Он тоже плохо переносил жару.
- Мы уточняем списки.
- Что с оборудованием… документами?
- Все в полном порядке.
Криг кивнул несколько раз, улыбаясь еще шире:
- Хорошо. Очень хорошо.
Они поднялись, неторопливо шагая по узкой аллее. Криг, заложивший руки за спину, все еще улыбался своим мыслям.
- Без Ватикана мы, наверное, ничего бы не добились.
- Да, - Доктор согласно кивнул, - нам чертовски повезло.
Они вышли к крутому краю небольшого возвышения, огороженного периллами, откуда открывался вид центральную часть парка. Криг, шагнув к ограждению, широко разведенными руками уперся в перила, с интересом глядя вниз, где среди аллей и дорожек на скамейках сидели те, кому удалось спастись.
Их здесь было много, и эти люди были приметны, выделяясь среди остальных туристов чем-то необычным. Криг, слегка наклонив голову, погрузился в визуальное изучение, выявляя эти «чужие» признаки. Почти все они – мужчины, одетые в прогулочные костюмы не первой свежести, мрачноватых, грязных оттенков. Расстояние было приличным, и своих голов эти люди старались не поднимать, но Криг знал, что на лицах большинства из них – щетина и следы беспробудного пьянства. Все они говорят по-немецки, и их мрачный вид сам по себе наталкивал на мысли о том, кто собрался здесь.
Криг видел внизу, прямо под собой Капитана, едва узнав его в сером костюме, который, должно быть, трещит по швам на широченных плечах Гюнше. Чуть поодаль – Шредингер в светлом прогулочном костюме, беззаботно смеющийся перед мрачными братьями Валентайн. Еще дальше был виден раскрытый черный зонт ван Винкль.
- Вы только взгляните на них, герр Доктор. Наш «Батальон», - негромко, с едва уловимым сожалением в голосе проговорил Криг, прищуриваясь и внимательно разглядывая собравшихся внизу людей и тех, кто только выглядел, как люди. Немногим удалось спастись, но и те, кто вырвался, выглядел так, словно бы жизнь была окончена.
- Вы только взгляните, - повторил он, разглядывая вчерашних солдат, - нет ни дома, ни будущего…
Майор помолчал, думая о чем-то своем, прежде чем снова начал говорить:
- Угроза миновала, и теперь пора подумать о делах. Знаете, Доктор, должно быть, мы можем им дать то, чего им сейчас так не хватает. Уверенности, спокойствия, - Криг, скользнув взглядом по нацистам, медленно повернулся в сторону ученого, - и силы. Ваши чипы, Доктор…
Бразилия – только точка прибытия, думал Доктор, с тоской вспоминая свою шикарную лабораторию, на воссоздание которой в новых условиях уйдет черт знает сколько времени…
Криг все еще молчал, словно бы подбирая слова, и ученый, выждав несколько мгновений, кивнул:
- Понимаю.
Майор добродушно улыбнулся, отталкиваясь ладонями от заграждения, и зашагав дальше по узкой дорожке, громко хрустя подошвами по гравию. Доктор, бросив скептический взгляд на собравшуюся внизу толпу, двинулся следом за ним.
Майор молчал, прикрыв глаза и улыбаясь своим мыслям. Только когда они достигли тени деревьев, он вновь повернулся к Доктору.
- Думаю, они не будут против, если мы исполним и их желания тоже.