† Форум сайта "Hellsing Universe" †

Автор: «Ganimed»
Название: «ГОЛОД» или «СЧАСТЛИВОЕ ПРОШЕДШЕЕ ВРЕМЯ»
Рейтинг: для самых маленьких
Действующие лица: основное – Шредингер, а еще –Док, Ганс и Рип Ван
Жанр: А вы как думаете? Стеб, конечно! :)
Предупреждения: на голодный желудок не читать!

P.S. Поскольку за последнее время с моей Аццкой Гончей ничего интересного случиться не успело, а стебный АИ я тут выложить не рискну, то вот вам история ,в чем-то отражающая мечты моего кота Злого :)

«ГОЛОД» или «СЧАСТЛИВОЕ ПРОШЕДШЕЕ ВРЕМЯ!»
Новая модель машины времени, сооруженная безумным профессором Доком с помощью золотых рук молчаливого Ганса, помещалась прямо в подвале подземного бункера, под лестницей, ведущей в физическую лабораторию. Она была замаскирована дверью в чулан, чтобы никто из фриков, играя, не провалился ненароком в другую эпоху.
Представляя собой полупрозрачную ленту, машина времени облегала изнутри раму двери и была покрашена серым суриком, так что посторонний взгляд никогда бы не заметил этого величайшего изобретения.
Если, открыв дверь в чулан, переместить стрелочку на потайном циферблатике, а потом нажать синюю кнопочку, то окажешься в прошедшем времени.
Теоретически можно было отправиться и к динозаврам, но пока на это не хватало энергии, так что полвека были пределом. Впрочем, узкому кругу посвященных вполне хватало указанного диапазона. А учитывая, что эффект неопределенности Гейзенберга сработал в данном случае с потрясающей точностью, вышеуказанные личности к динозаврам стремиться вовсе не желали. Их вполне устраивало, что 50 лет назад дверь из невзрачной кладовки открывалась прямиком в подсобку продуктового коммерческого магазина - в пятидесятых годах Советской Россиии.

Док, Ганс и Рип Ван машиной не злоупотребляли, и ее существование хранили в тайне. Полагали, что, когда наладят изобретение, отдадут его во всеобщее пользование. Рип, правда, как самая здравомыслящая, имела на этот счет сильные сомнения – уж слишком Док любил малосольную осетрину… А магазин, хоть и большой по тем временам, запас сего продукта имел все же ограниченный…

В Миллениуме с хавкой было не просто плохо. Дело было, если говорить откровенно, вообще швах. Паек крови на фрика составлял 50 граммов в сутки, и бравые вояки вечно ходили голодные и злые. Была у Майора такая поговорка – «Голод города берет!» И все бы ничего, если б не 50 лет такого вот лечебного голодания… Подстегиваемый примитивными животными инстинктами (вечный поиск – чего бы зажевать), Док на создание Машины потратил куда больше сил и времени, чем на запланированное усовершенствование фриков…

Так что теперь время от времени кто-нибудь из экспериментаторов со всеми предосторожностями посещал прошлое, затаривался элитными продуктами и эксклюзивной выпивкой, и втроем они это все это богатство предавали торжественному поеданию в обстановке, приближенной к боевой. А именно - в тесной компании под лабораторным столом Дока, дабы, не дай Бог, кто не увидел. Делиться с товарищами по несчастью этим троим решительно не хотелось.

И это сходило с рук, пока однажды не проштрафился Ганс.

Как-то вечером, с разрешения Дока, он в очередной раз решил сгонять в магазин. И если обычно сам Док контролировал опыт снаружи, чтобы, не дай бог, не увидел кто не надо, то сегодня это занятие поручили красотке Рип. На которую Ганс давно глаз положил, и чьим милым личиком не уставал любоваться. А надо сказать, что кокетка Ван Винкль и сама была к бравому Капитану далеко не равнодушна. Не трудно догадаться, что они больше друг на друга смотрели, чем по сторонам.

И любопытного неко по кличке Шредингер, прятавшегося за шваброй с целью спокойно доесть засаленный селедочный хвост, в неравном бою отнятый у не менее голодного батальонного кота Мурзика, попросту никто из них не заметил. Шредя же, на их беду, оказался, как все представители семейства кошачьих, куда как глазастым!

Увидев, как двое любезничают у закрытой двери, неко сначала скривился было – ну вот, поел, называется, в спокойной обстановке ! – но, когда спустя 10 минут Ганс вошел в дверь, а еще через пять вышел с полной авоськой… Полной чем-то пахучим…. Жирным… Вку-у-у-усным… С обонянием у юного кошко все было в порядке. И от запахов, распространяющихся от невзрачной авоськи, Шредингер чуть не сошел с ума. Но этого самого умишко ему хватило, чтобы связать манипуляции Рип у двери и возврат Ганса с авоськой.
И стоило мило болтающей парочке отойти от двери на 20 шагов, как юркое кошко уже жал нужную кнопочку и стоял в проеме двери. Одновременно. Благо, с его способностями к практической реализации принципа неопределенности, это было совсем не трудно.

Неко сделал шаг вперед… и перед его глазами открылся кошачий Парадиз.

На длинны, уходящих, казалось, в саму Бесконечность, деревянных полках, рядами лежали круглые голландские сыры, струйками источающие в воздух стойкий, неповторимый аромат. Плоские болванки заплесневелого Рокфора рядом с ними живо напомнили неко о жирненьких, упитанных мышках – так велики и ровны были в нем просвечивающие сквозь оболочку дыры.

С потолка на прочных суровых нитках (неко поежился, припомнив сурового Шинигами, гоняющегося за ним по плацу с гарротами наголо, и пытающегося отнять сваренные на завтрак Майору сосиски) свисали душистые окорока и кровяные колбасы, кольца «Украинской деревенской» (копченые, шпигованные салом и чесночком!), тонкие аристократические салями, и вальяжные, по бюргерски самодовольные, связки свиных сарделек и говяжьих сосисок .

Полкой ниже стояли банки с красной и черной икрой, маринованные миноги, тушеный в собственном соку тунец, вареные с морковью крабы, гигантские шматы осетрины первейшей свежести, золотистые шпроты, и казавшиеся нескончаемыми ряды картонок с мойвой горячего копчения…
И еще много-много чего.

Сказать, что у кошко от жадности отнялись лапы – значит, не сказать ничего.

Прежде Шредингеру только один раз довелось побывать в рыбном отделе какого-то английского супермаркета, и о котором он смутно помнил, как о райском месте, куда после вторичной смерти попадают особо отличившиеся кошки.

Так что было бы слишком жестоко корить Шредингера за то, что случилось потом.

Сначала он застыл, словно Буриданов осел, не в силах решить, во что первым делом стоит вонзить заблестевшие от обильной слюны клыки.

Но тут его орлиный взор уловил на рыбных полках подозрительно знакомый алюминиевый блеск…
Шредингер прищурился.

«Кильки…» «Кильки в томатном…» «Кильки в томатном соусе»!!!!!!

Стальная арийская выдержка уоррант-офицера Шредингера с громким треском переломилась пополам.

Зажмурив от счастья глаза, с хриплым «Мря-я-я-а-а-а-ав!» ошалевший неко кинулся вперед, на ходу выпуская когти - навстречу вожделенным консервам.

Когда, спустя сорок минут, до смерти перепуганные заговорщики ворвались в магазин, глазам их открылось ужасающее зрелище. Мамаево побоище с ним и рядом не стояло.

И посередине этого вселенского разора, логова первородного Хаоса и, по совместительству, пиршественного стола грозного Локи, валялся, бессильно раскинув лапы и бессмысленно улыбаясь, забитый под завязку деликатесами обожравшийся уоррант-офицер.

Осоловело муркнув, он кончиком хвоста попытался отдать честь старшим по званию.
Встать, а тем более идти, он не мог.
Пузо мешало.

Несколько часов спустя, когда Шредингер, стоя перед разъяренной троицей заговорщиков, признавался в совершенном преступлении, глаза его тихо светились удовлетворенным сиянием, будто у льва, только что скушавшего толстую зебру.
Раскаяния в своем проступке Шредингер, судя по всему, не испытывал и малейшего.