† Форум сайта "Hellsing Universe" †

АВТОР: Doctor Gabriel
НАЗВАНИЕ: Накажи меня, Хозяйка
РЕЙТИНГ: R?
ЖАНР: BDSM, H\C? Одновременно является подарком на День Рождения.
СТАТУС: Готово. Я бы еще постебался, но больно:)
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: Алукард, Интегра и местами Виктория. Теми самыми местами.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: Садизм, мазохизм и немного суровой правды))
КОММЕНТ (мой собственный и один на все три фика из этой серии): В своё время этот фик написал Doctor Gabriel в нашем ЖЖ, теперь закрытом. Я была бетой, поэтому вполне могу выслушать все претензии по поводу того, что и как тут получилось. Однако текст фиков всё равно останется неизменным за отсутствием желания правки у их автора и самого автора.

- Теперь в печень, - попросил Алукард бледную от ужаса Викторию, закатывая рубашку. – Тсс... почти не больно. Запомни, ментсестра: в печени нет нервных окончаний, все они в печеночной капсуле, поэтому когда втыкаешь в печень, надо сразу же резко повернуть и выдернуть. О-о... Какие-то они у тебя сегодня слабо освященные, штыки твои. Святую воду где брала?
Алукард, утыканный лезвиями, висел, прибитый к окровавленной стене, а напротив Серас, двойными перчатками сжимая серебряный клинок, с дрожью смотрела на Хозяина огромными глазами, неестественная величина которых смутила бы даже беспредельщика Хирано.
- Как – «где», маста... Где обычно, у Волтера. Он как-то... не так на меня посмотрел, когда я снова ее у него попросила.
- В следующий раз закажешь в Ватикане.
- Ой, Хозяин... А вот Интегра-сама, она, знаете... строго-настрого запретила... это... ну, не вступать в никакие контакты с 13-м отделом...
Алукард сглотнул и мечтательно улыбнулся.
Он живо представил себе, как рассердится Хозяйка, и каким суровым будет Наказание. Теперь оставалось только затаиться и ждать: скоро Она должна была появиться, чтобы оценить его «подвиги» в бразильском отеле. Алукард чувствовал, что Интегра недовольна.
Вначале все происходило вполне сценично: кровь невинных смертных, разрываемые тела, стоны ужаса – услада для глаз и слуха потомственной садистки. Он убивал, убивал, убивал, глядя со стороны на дела рук своих - взглядом ее ледяных голубых глаз, в которых застыло жестокое наслаждение. Ее страсть пронзала, словно серебряная игла – сердце. Тогда искривленные криками о пощаде рты заволакивала вьюга - и огонь, и удовлетворение поднималось по его позвоночнику, билось в зрачках и стекало по безжалостным рукам.
«Выйти через парадный вход и принести ужасную смерть врагам» - это приказ... Кровавая волна катилась из-под его сапог, как черный прибой, в десяти шагах впереди, в какой-то момент он испытал легкое отвращение к излюбленной пище, как это порой случается, когда ее слишком много. А какова была идея развесить трупы на флагштоках? Флагштоки – гораздо тупее копий трансильванских вельмож, к которым привыкла рука, но он справился отлично, на зависть всем дизайнерам Ада. Тогда ее внимательный взгляд из-под полусомкнутых ресниц казался ему воплощенной волей Кали-Дурги. Крест трансформировался в ожерелье из черепов, а дьявольская красота, парализующая волю и разум, усугубляла сходство.
Кали, покажи мне боль, таящуюся в твоих дивных скрещенных ладонях... Танцуй, Кали - «Search and destroy!»
В тот миг он и был жрецом Великой Богини. А в следующий - явился ничтожный картежник Альгамбра, и этот поединок, похожий на торопливый ужин в придорожной закусочной вместо трапезы при свечах под изысканную музыку, испортил всю мизансцену. И уже неважно, кто победил... что раны от Червей кровоточат до сих пор, а Пики бродят внутри страдающей плоти в опасной близости от сердца... Заживет, как на собаке, так, Хозяйка?
Конец Тубалкейна получился быстрым и неизобретательным: Алукард, ты не вывернул врага наизнанку, не заставил плясать на костях таза смертельное фанданго, и даже не изнасиловал после смерти. Стоило ли ради этого печати ломать!..
Вампир задумчиво стек в сапоги, тщательно осмотрел себя снаружи и изнутри каждым глазом поочередно, потом со стоном скуки восстановился в кресле. Клинки остались висеть на стене причудливым концептуальным цветком. Серас шумно перевела дух. «Ее тоже это заводит, просто индульгирует в сочувствие» - понял Алукард. Ожидание Хозяйки становилось невыносимой мукой, впору было укусить самого себя. Глупая мысль. «Сам себя не хочу. Конец», - промелькнуло в оцепеневшем сознании.
И - явилась Интегра.
Как смерч, в обманчивой неподвижности замерший над обреченным городом.
- Master…. What’s your Order? – с колен, из под опущенных глаз. И голос живой, неутолимой боли, запертой в давно мертвом сердце, как в могиле:
Накажи меня, Хозяйка.
Твое величие превращает меня в раба.
Моя кровь – ртуть, моя плоть – свинец, меня уносит
Свирепый ветер,
Страсть.
Покажи свою руку, Хозяйка.
Что ты прячешь в ней?
Иногда оно острое, иногда это слово -
Удар им всякий раз приносит
Смерть.
Возвращение из которой похоже на рождение
Новой надежды.
Хлопнула дверь подвала, по коридору протопали каблуки Серас, стихли ее обиженные всхлипы: странное какое-то у девочки чувство такта... Кажется, в последнее время она стала бояться за него. Надо признать за Серас чутье на настоящую опасность: из всех убийц, известных Алукарду, у Хозяйки были самые лучшие шансы преуспеть...
Носки ботинок Интегры остановились перед ним, прошелестел шелк. Рука в перчатке скользнула под подбородком (вожделение рвануло изнутри с безумием оголодавшего пса), схватила за ворот, смяла красный платок.
- Мои приказы?! – услышал он и улыбнулся: ожидания оправдывались. – Разве они выполняются? Этот балаган, что ты устроил в Южной Америке, - называется примером ужаса? Несколько мертвых солдат и выпитый жиголо, с которым ты еще успел в картишки перекинуться... Ты даже не поджег отель! – его улыбка стала шире, он откровенно любовался ее яростью, прищурив левый глаз. – Эти свиньи из Миллениума находились совсем рядом, а ты не почуял!!! Надо было утопить город в крови, но завершить нашу миссию! Ты же вампир, - и я должна учить тебя жестокости!
Она несильно размахнулась – и тишину подвала разорвал резкий, как выстрел, звук пощечины. На мгновение все другие звуки исчезли, он испытал чувство мгновенной утраты себя, сродни оргазму. Через один удар сердца мир вернулся к нему, вместе с каплями крови, стекающими с губ.
- Хозяйка... – прошептал он, роняя кровь на свою белоснежную перчатку, услышал скрип сапога, наступившего на стекло – это были очки - и щелчок зажигалки.
- Бездарно, бездарно, граф, - невнятно сказала Интегра, выпустила дым, сложив губы, словно для поцелуя, погасила сигарету, демонстративно не заметив, обо что. И вдруг змеей метнулась вперед, присела глубоко и грациозно - как балерина, не как воин армии вампирохантеров – и выхватила у него из-под плаща Шакал. Алукард не сделал ни одного движения, чтобы помешать, только подумал: «Неужели сейчас?.. Вот так?..»
- Что? – прошипела Интегра, искривив губы, но уже неспособная усмехнуться, - Эти раны, от освященных пуль из серебра Манчестерского собора – они очень мучительны? Хочешь попробовать, Алукард?
Вампир видел только пятна лихорадочного румянца на ее щеках, потемневший глаз и руку, прижимающую дуло пистолета его к щеке, - рука так и ходила ходуном. «Сейчас выстрелит, а потом успокоится, но будет поздно уже» - отрешенно сообразил он.
- Стреляй, Хозяйка, - прозвучало почти невозмутимо. Почти идеально. Должно было сработать.
Но Интегра не выстрелила. Сделав несколько быстрых вдохов, она отшвырнула Шакал в угол. Он вздрогнул – все же этот пистолет был частью его существа, весьма... чувствительной интимной частью, и Хозяйка знала об этом. Значит, не нужен?.. Все равно разбрасываться грех. Вампир потрогал языком нижнюю губу. Интересно, когда это он успел прикусить ее?.. Занятно – сколько крови!.. Разрешение на снятие печатей не получено – пусть себе течет, черт с ней.
Интегра отстранилась, блеснула очками и непроницаемо улыбнулась, как, похоже, делал это некий вампир Л. Берия, а потом снова наклонилась и поцеловала, почти укусила его в окровавленный рот.
- Сотри. Отвратительный вкус, - приказала она. – Что за дрянь вы пьете, не понимаю.
Больше ничего она не успела выругать, потому что через мгновение он уже был всюду. Ее кожа имела восхитительный привкус адреналинового яда, губы – горячие, как расплавленная сталь, а еще она была нежной, до дрожи, до головокружения... несколько волшебных минут.
Пока не оттолкнула его, усмехаясь так, что хотелось задушить, не сходя с места. Застегнулась моментально, по-солдатски. Он молча протянул ей очки – она, как обычно, не заметила, когда он их с нее снял. Он мог бы вернуть ей еще кое-что, что снимается легко с помощью самой примитивной ворожбы, но мстительно решил не возвращать.
Пригодится самому.
Интегра остановилась около клинков, ухватилась за два и почти без усилия извлекла их из кладки. Сталь темнела пятнами крови, похожими на ржавчину. С клинками в руках Хозяйка напоминала свою далекую прапрабабушку – бешеную саксонку, впадавшую в боевое неистовство даже из-за пролитого молока. Ее белые пряди позолочены были свечами, а на подбородке виднелся след его крови. Он бы умер за нее, если бы мог.
– Что это за художества? В искариотов играли? – Интегра еще раз взвесила в руках клинки, словно проверяя балансировку, и перехватила их, как трости, подмышку.
- В искариотов вампиры играли,
Дракуле в сердце нечайно попали,
Больше не будет крови он пить,
В сотне гробов нам его хоронить, - зажмурившись, продекламировал Алукард. Если она усмехнется – так - сыто, с растяжечкой, значит, он прощен.
Не усмехнулась.
- Сообщи Серас – я хочу видеть ее у себя наверху. Покажет мне, как это делается, до сих пор не освоила этот вид оружия.
Он передернулся от гнева и боли, потом кивнул. Хотел бы он знать, что она находит в том «оружии», которое имеет в распоряжении Виктория!.. Интегра, внимательно наблюдающая за переменами в его лице, пожала плечами, вышла и хлопнула дверью. Он смотрел вслед жадным взглядом, понимая, что это и есть...
Наказание.